из тех, что сами не прочь залезть в чьи-то штаны. При необходимости, это всегда можно доказать.
Бьёрк ушёл, хлопнув дверью. Ничего страшного, но пренеприятный осадок остался. Ладно, это пройдёт. Зато он провернул чисто своё дело, без участия всяких бьёрков. Гусич выдвинул ящик стола, чтобы полюбоваться результатом и успокоить себя. Сверху лежала пластиковая папка-конверт с документами Плесковых. Это гарантия законности акта усыновления. Он открыл папку. Что это? Внутри лежало несколько сложенных газет. А где документы? Здесь были справки о жилплощади, о доходах, о судимостях, и состоянии здоровья, психиатрические сертификаты, и прочее другое. Гусич порылся в ящике и ничего этого не нашёл. Странно! Как сюда попали старые газеты, и куда делись документы?
Озадаченный Гусич открыл стенной шкаф и запустил руку в карман висящего там пиджака. Вот две пачки денег. Он вытащил их. В своих руках он увидел перетянутые бечёвкой резанные газетные листы. Гусичь больно глотнул исчезающий, почему-то, воздух, и начал тщательно перелистывать резаную газету. Он разорвал бечёвку на обеих пачках, но не обнаружил там ни одной настоящей купюры! Это была даже не «кукла», куда вкладываются, для вида, несколько настоящих денежек, а самая натуральная… – в голове были только короткие слова. Как он так мог!? Как его так смогли!? Где эти Плесковы!? Немедленно поднять их данные! И, вдруг, Гусича совершенно прояснило: он никогда не слышал ничего ни о каких Плесковых, он действительно знает их всего несколько дней! Никогда раньше, никогда, они здесь не появлялись!
Гусич вспотел, как гусь в духовке, истекающий соком. Он вышел из кабинета, утираясь платком, и сказал секретарше:
– Мне все данные на усыновителей Плесковых! Быстро!
Через пять минут растерянная секретарша доложила, что никаких данных о Плесковых в архивах и базах нет, и никогда не было.
Гусич вызвал к себе всех, кто занимался детьми Лебедевых, и других ответственных лиц. Половина из них уже познакомились с Плесковыми, но… только пару дней назад. До того никаких Плесковых не существовало.
Гусич не помнил, как все ушли, и он остался один в своём кабинете, в глухой прострации. Он влип – детей похитили. Через несколько дней проверочная комиссия должна будет наведаться к Плесковым по указанному адресу проживания, а никакого такого адреса-то и нет! И самих Плесковых нет! Он звонил в справочную – нет таких. С него спросят, кому он отдал детей. Где дети!? Это же подсудное дело!
А по всему кабинету были разбросаны нарезанные газетные листы из пачек «денег».
Глава 7
Загадочные люди – девушка и женщина – вели Севу и Людмилку дальше, по улице.
– Мы скоро придём. Ещё немного осталось, – говорили они, успокаивая детей.
Детский дом находился на городской окраине, улица Бажова, и в конце улицы начиналось предлесье. Дальше, за редкими деревьями уже виднелся полумрак
