мантию и положил на Хамдонну, которая вновь улеглась на кушетку сказав:
«Делай что хочешь!»
Бахлул разместился на ней и рывком вогнал уд в вагину; он действовал, будто толок, и она двигалась встречно; и одновременно оба излились. Он, встав, ушёл, не взяв мантии.
Негритянка сказала Хамдонне:
«О, госпожа, разве не вышло, как я говорила? Бахлул скверный плут, от него не дождёшься добра. Все над ним насмехаются, но – Аллах! – торжествует единственно он. Ты мне веришь?»
Хамдонна сказала:
«Не приставай с укорами. Приключилось, что должно. Ведь на дверях всякой вульвы начертано имя мужа, который войдёт в неё правдою или обманом, с ненавистью или с любовью. Если Бахлул не был бы там упомянут, он не прошёл бы дверей моей вульвы, даже если бы преподнёс мне вселенную.
Тут в их дверь постучали, и негритянка, спросив, кто там, слышала голос Бахлула. Хамдонна, не зная, что ему нужно, перепугалась. Служанка спросила, что он желает, и услыхала: «Воды». Бахлул выпил и выронил чашу, разбив её, после чего сел у порога.
Он просидел там до появления мужа Хамдонны визиря великого, кой сказал: «Что ты делаешь здесь, Бахлул?» Он ответил:
«Мой господин, проходя этой улицей, я почувствовал жажду. Мне вынесли чашу с водой. Чаша выскользнула и разбилась. Тогда госпожа вытребовала у меня мою мантию, кою халиф, наш владыка, дал мне в награду». Великий визирь тогда молвил: «Надо вернуть тебе мантию». Вышла Хамдонна, и муж уточнил, правда ли, что она взяла мантию в качестве платы за чашу. Хамдонна вскричала, рассерженно хлопнув в ладони:
«Что ты наделал, Бахлул?»
Он ответил:
«Я говорил с твоим мужем на языке моей глупости, о, госпожа, ты его убеди языком твоей мудрости».
И она, побеждённая хитростью, каковой он воспользовался, отдала ему мантию.
ГЛАВА II
Касательно женщин, заслуживающих похвалы
Знай же, визирь (милость Аллаха пребудет с тобой!), что есть женщины всевозможные: есть достойные похвалы, есть заслуживающие презрения.
Для того, чтобы муж получил удовольствие, у жены должна быть совершенная талия и она должна быть здоровой и пухлой. Волосы её черны, её лоб широк, брови её черноты эфиопской, очи большие и чёрные, с наичистейшим белком. Щёки безукоризненного овала; нос замечателен и прелестны уста; губы пунцовы; дыхание благоуханно, шея длинна и крепка, лоно просторное, груди упругие, полные в лад с животом, а пупок ясно выделен; нижняя половина пространна, с вульвой приметной и свежей от мыса до ягодиц; двери узкие и не мокрые, испускающие тепло; бёдра крепкие и широкие, талия чётких линий, руки и ноги изящные, кисти пухлые, плечи притягивают взор.
Всякий, узревший такую в лицо, очаруется; всякий умрёт от блаженства, узрев со спины. Восседающая, она – арка; лежащая – схожа с пуховой периной; стоящая – древко знамени. При движении формы её выделяются под нарядом. Она говорит и смеётся нечасто и никогда – без
