различных европейских городах, – неохотно ответил Митчел, решив немедленно сменить тему. Однако не тут-то было.
– А где вы живете сейчас?
– Там, куда призывает работа. У меня квартиры во многих столицах Европы и Нью-Йорке.
Работа иногда призывала его и в Чикаго, но упоминать об этом он не хотел, желая избежать непременных расспросов о том, есть ли у них общие знакомые. Конечно, она вряд ли знает кого-то, принадлежавшего к кругу Уайаттов, но эта фамилия была известна многим чикагцам, особенно читавшим газеты. И поскольку Кейт знала его фамилию, вполне может спросить, из тех ли он Уайаттов, а ему совершенно не хотелось сознаваться в таком родстве, а тем более обсуждать подробности отношений с семьей.
Кейт ожидала, что он перечислит, в каких городах у него квартиры, или объяснит, в чем заключается его работа. Но поскольку Митчел молчал, она предположила, что он намеренно избегает этих тем. Это показалось ей странным. Кейт не хотела совать нос не в свое дело, но не могла с легкостью переключиться на другую тему и поэтому все же спросила:
– И никаких корней?
– Совершенно никаких, – подтвердил Митчел и, встретившись с ее непонимающим взглядом, усмехнулся: – Судя по выражению вашего лица, вы находите это несколько неестественным?
– Да нет, просто трудно такое представить. – Решив, что если она поделится с ним сведениями о себе, он последует ее примеру, Кейт продолжала: – Я родилась и росла в ирландском квартале. Мой отец владел маленьким рестораном, и много лет мы жили в квартирке наверху. По вечерам жители квартала собирались у нас поесть и пообщаться. Днем я ходила в школу Святого Михаила с детьми из своего квартала. Позже поступила в Университет Лойолы. После окончания стала работать недалеко от дома, хотя к тому времени очень изменилась.
Митчел с чем-то вроде веселого недоверия осознал, что его безумно влечет к милой рыженькой ирландке-католичке из солидной американской семьи среднего класса. Совершенно нетипично для него, и неудивительно, что она кажется такой загадкой.
– А куда вы устроились после колледжа?
– Социальным работником в департамент социального обеспечения детей и семьи.
Митчел едва сдержал смех. Значит, его безумно влечет к рыжей ирландке-католичке из среднего класса с сильно развитым общественным сознанием.
– Но почему вы решили заняться социальной работой, а не ресторанным бизнесом? Полагаю, в детстве вы достаточно его изучили? – допрашивал он.
– Это был скорее не ресторан, а уютный ирландский паб с весьма ограниченным меню из ирландских блюд и сандвичей, но я ужасно его любила, особенно когда кто-то играл на пианино, а посетители пели ирландские песни. Караоке, – с улыбкой добавила она, – весьма почитаемая форма развлечения в ирландских пабах на протяжении сотен лет, только термин появился в последние годы.
Митчел, знавший, что такое караоке, был так же хорошо знаком с несколькими пабами в Ирландии, поэтому прекрасно понимал, что она имеет
