которые длились минуты три, нарушила Снежана неадекватным, поступком, ударив водителя по щеке, с раздражением сказав короткую речь:
– Тёртый калач! Получи возмездие.
На лице водителя после столь горячего и дерзкого протеста появилось выражение недоумения и удивления.
– Вы что, с ума сошли! – возмутился Николай. – У вас совесть есть?
– Про совесть вспомнил! Ах ты, пёс шелудивый! – закричала лысая дама, побагровев, и отвесила ещё одну пощёчину.
Пощёчину отпустила и Ульяна. Соня, будучи человеком тихим и уравновешенным удовлетворилась щелчком по лбу, от чего он изрядно покраснел.
Николай захотел высказаться, поэтому неслыханному поводу, но скривив рот, который ещё не отошёл от местной анестезии, выдавил:
– Э. А…
Чем и разозлил пассажирок окончательно. Они повторили манёвр, оставив на щеках и лбу, соответствующие отметены.
Снежана, перевалившись через переднее сидение, коснулась острым носом усов водителя. Заглянув в глаза, дыхнула запахом подвала и зашептала прямо в ухо:
– Не узнаёшь? Копец тебе! Отправишься ты сейчас к прадедам, в края запредельные, где ненасытную похоть твою в оборот возьмут, а когда высосут все соки, оставят бродить иссохшим чучелом за разбитые сердца, поруганную любовь и… И чувства! Утопить бы тебя в болоте. Пропади ты пропадом.
– Ага! – произнесла Соня. Протянула руку и поставила щелбан. Видимо понравилось.
Ульяна, склонная к прощениям и непринуждённости, предложила:
– Слушаем! Оправдывайся.
Николай не верил происходящему. Всматриваясь в лица адских женщин, он напрягал память, пытаясь отыскать в дебрях прошлого хоть кого-нибудь похожего на них. Однако в глубине души очень надеялся, что они заблуждаются. Таких знакомств он сторонился и всячески избегал, удерживая жизненные позиции на уровне оптимистических настроений.
Атмосфера романтизма сменилась на противостояние и в какой-то степени полное отсутствие понимания. Не трудно было догадаться, что перебивающие друг друга подруги, споря о том, как быть и что с ним делать, освобождать места не собираются. Требуя от него каких-то объяснений, они многократно упрекали Колю в вероломстве, заставляя покаяться в грехах.
– Да о чём с ним говорить! Ух…, – погрозила рукой Снежана. – Раздавила бы как клопа. Память отшибло? Сейчас освежим!
– Ага! Обязательно вернём.
– Спокойно! Он целёхонький и здоровый нам нужен.
– Я вот о чём думаю! Какую для него экзекуцию подобрать.
– В двадцать лет они все не сдержанные. Огонь внутри так и пылает. Охотники!
– А может решить его мужского начала? Пусть потом ухаживает, за кем хочет!
– Натрепал что лётчик, мы и клюнули.
– Ага. Лётчик – переплётчик.
– Интересно!
