пор свисают с потолка. Патриций был более чем счастлив, когда Леонард взялся за эту идею, – все равно ничего не получилось бы, ведь любому ясно: ни одно человеческое существо не в состоянии будет размахивать крыльями с достаточной силой.
Да и можно было не беспокоиться. Очень быстро Леонард переключился на другое свое изобретение. Кончилось тем, что он потратил уйму времени, конструируя специальный поднос, с помощью которого люди могли бы есть в воздухе.
Воистину невинный человек. И все же всегда, неизменно, ведомый какой-то частичкой своей души, он рисует эти никудышные, но притягательные машины, окутанные облаками дыма, в окружении тщательно пронумерованных инженерных диаграмм…
– А это что? – Витинари указал на соседний листок.
Рисунок изображал человека с большой металлической сферой в руках.
– Это? Что-то вроде игрушки, не более. Основано на свойствах некоторых металлов, во всех других отношениях совершенно бесполезных. Им не нравится, когда их сжимают. На сжатие они реагируют взрывом. С чрезвычайным проворством.
– Опять оружие…
– Ни в коей мере, милорд! Это никак нельзя использовать в качестве оружия! Однако я задумывался над возможным применением данного изобретения в горнодобывающей промышленности…
– В самом деле?
– Допустим, когда нужно убрать с пути гору.
– Послушай, – Витинари отложил чертеж, – у тебя ведь нет родственников в Клатче?
– По-моему, нет. Моя семья давно уже живет в Щеботане, много поколений.
– О! Отлично. Но… клатчцы ведь очень умны, как ты считаешь?
– Разумеется. Во многих дисциплинах они стали первооткрывателями. Например, в работе с железом и прочими металлами…
– Железом… – со вздохом повторил патриций.
– Ну и в алхимии, разумеется. «Принципия Взрыватия» Аффира Аль-Химы более ста лет считалась главным научным трудом в этой области.
– Алхимия, – мрачно произнес патриций. – Сера и тому подобное…
– Совершенно верно.
– Но, судя по твоим словам, все эти великие достижения имели место изрядное время тому назад… – промолвил лорд Витинари голосом человека, изо всех сил пытающегося увидеть свет в конце тоннеля.
– Ну конечно! И с тех пор эти люди колоссально, невероятно прогрессировали! – беспечно откликнулся Леонард Щеботанский.
– Правда?! – Патриций слегка осел. Свет в конце тоннеля оказался пламенем пожара.
– Великолепные умы, достойные всяческой похвалы! – захлебываясь от восторга, продолжал Леонард. – Лично я всегда считал, это все от пустыни. Суровые условия заставляют думать быстро. Начинаешь ценить мгновение, осознаешь быстротечность времени.
Взгляд патриция упал на еще один лист. Между изображением птичьего крыла и чертежом шарикосоединения уместилось нечто с шипастыми
