обнаружишь, обязательно сообщи, – сказал Лю-Цзе.
Некоторое время Лобсанг Лудд обдумывал эти слова, шагая за метельщиком.
– Сад Пяти Неожиданностей – это испытание, – сказал он наконец.
– О да. Как, по сути своей, и все остальное.
Лобсанг кивнул. Это было очень похоже на сад Четырех Элементов. Бронзовые символы трех из них найти было не так трудно: в пруду с карпами, под камнем и на воздушном змее, но Огонь никто из одноклассников Лобсанга так и не нашел. Огня в саду как будто не было.
А потом Лобсанг сделал следующий вывод: в действительности существует пять Элементов, как их и учили. Из четырех состоит вселенная, а пятый – Изумление – обеспечивает ее существование. Никто не утверждал, что четыре элемента в саду обязательно были материальными, поэтому четвертым элементом могло быть изумление от того факта, что Огня тут нет. Кроме того, огонь – редкий гость в садах, а вот символы других элементов действительно находились в своих стихиях. Поэтому Лобсанг спустился в пекарню, открыл одну из печей и тут же увидел под буханками пылающий красный Огонь.
– Тогда я полагаю, что Пятая Неожиданность состоит в том, что Пятой Неожиданности нет вовсе, – сказал он.
– Хорошая попытка, но цилиндрическая дымящаяся штучка обычно действует безотказнее, – ответил Лю-Цзе. – Разве не начертано: «О, твой ум настолько востер, что однажды ты можешь порезаться о него»?
– Я пока еще не добрался до этого места в священных текстах, – неуверенно произнес Лобсанг.
– И не доберешься, – заверил Лю-Цзе.
С залитой хрупким солнечным светом улицы они вошли в прохладу храма и продолжили путь по древним залам и вырубленным в скале лестницам. Их сопровождали звуки доносившихся издалека песнопений. Лю-Цзе, который не был святым и которому в голову могли лезть самые нечестивые мысли, иногда гадал про себя: а есть ли в монашьих песнопениях какой-то смысл или они просто повторяют бесконечное «аахааахаха»? Различить нечто большее мешало вечное эхо.
Лю-Цзе свернул из главного коридора в боковой и коснулся ладонью двух огромных полированных дверей красного дерева. Потом оглянулся. Лобсанг замер на месте в нескольких шагах за его спиной.
– Ну, ты идешь?
– Но сюда даже донгам запрещено входить! – воскликнул Лобсанг. – Ты должен быть, по крайней мере, тингом третьего дьима!
– Ну да, ну да. Но здесь можно срезать. Пойдем, а то сквозняк слишком сильный.
Крайне неохотно, ожидая в любой момент услышать гневный и властный окрик, Лобсанг поплелся за метельщиком.
Подумать только, всего-навсего метельщик! Один из людей, подметавших полы, стиравших белье и чистивших отхожие места! Никто ведь никогда даже не упоминал об этом! Послушники слышали легенды о Лю-Цзе с самого первого дня своего пребывания в монастыре – о том, как он распутывал самые запутанные временные узлы; как умело лавировал на перекрестках истории; как обращал время вспять одним словом и как потом на основе этого умения создал самое тонкое из всех известных
