которую очень хотел бы получить лорд Каламит.
21
По-настоящему хороший план не умирает никогда, даже если проваливается. Более того, именно провальные планы представляют наибольший интерес для истории. Удачные планы, сколь бы изящно ни были продуманы, никогда не выглядят красивыми в ретроспективе: ведь они столкнулись с грубой реальностью, где-то оказались искажены, где-то отстали от графика… утратили первозданную чистоту и ясность.
Провальные планы – совсем другое дело. Их грустное, несбыточное совершенство просто обречено притягивать внимание историков. Такие прожекты изучают в академиях и военных училищах, исследуют в самых громких и скандальных диссертациях, доводят до успешного завершения в книгах об альтернативной истории. Что может быть художественней, чем, например, немецкий план ядерной бомбардировки Нью-Йорка во время Второй мировой? Совершенно неосуществимый план – и потому-то такой притягательно красивый.
Нет, я не фашист и даже не симпатизирую. Я всего лишь собирался продать во вражеский плен друга, командира и очень привлекательную девушку. В одном лице.
Можно, конечно, возразить: мол, Каламит – не Обама и даже не Гитлер. А хиссы – не ЦРУ или гестапо. Но ведь это просто тонкости дефиниций и внешних проявлений, а суть примерно одинаковая. Что Югославию бомбишь, что Ливию, что Донбасс… что Сартум: бомбишь – значит, фашист. Фашист – значит, должен быть остановлен.
Вот только остановить Каламита я пока не мог. Приходилось хитрить.
– Боюсь, за такое ты меня никогда не простишь, – задумчиво сказал я, проверяя мета-кандалы.
– О да! – с чувством ответила Астила. – За такое… Может, кисти лучше за спиной сковать, одной парой наручников? А то как-то неубедительно смотрится.
– Нет. Тебе на этом столбе болтаться часа полтора как минимум. Я не хочу, чтоб ты себе суставы повыворачивала.
– Я дзингай, – высокомерно заявила Астила. – Если ты думаешь, что…
И в этот момент я заклеил ей рот липкой лентой.
– Эх, подруга, – сказал я, любуясь «пленницей». – До чего ж ты красивая… когда молчишь.
Девушка метнула в меня уничижительный взгляд, но довольно быстро осознала комичность положения и фыркнула. Глаза у неё были серые и на самом деле добрые. А когда наша командирша забывала изображать строгость, довольно даже смешливые.
– Мак, – прозвенел голос Данеруса. – Я засёк его маячок. Астилу пока не выводи, на площадке тебе ничего не угрожает: Кадил захочет убрать тебя только на борту корабля.
– Если захочет, – пробормотал я.
– Захочет, захочет, – успокоил меня Вольго. – Такой куш он делить не станет.
Это верно, я выторговал себе две трети награды, обещанной Каламитом за поимку Астилы. Однако дело было не в деньгах: для планетарного босса такой организации, как Обмен, сумма выглядела… да нет, значительной, конечно, но не настолько, чтобы переживать. А вот стерпеть наглость от новичка,
