style="font-size:15px;"> – Не хотелось отпускать Корда и Удутта, не позабавившись напоследок.
– Отпустил?
– Отпустил, – сказал я, демонстрируя рукоять плазменного меча. – Рампу я закрыл, не беспокойся. Автопилот?
– Да, – сказала дзингайка. – Я поставила в прогулочный режим, на полутора километрах, чтобы не привлекать внимание.
– А этот клоун?
– Да.
Умничка Астила подыгрывала мне с полувзгляда. Хотя при подготовке к операции пыталась даже протестовать: «Дзингаи не убивают своих пленников», гуманизм, толерантность, Тёмная Сторона Силы… Мне пришлось чётко-чётко пообещать девушке, что никакого вреда Кадилу я причинять не собираюсь. А психологическое воздействие – это не вред, это для его же пользы. Ну и для нашей, конечно.
Жаль, что сам «этот клоун» ценность позитивной реморализации пока явно не осознавал.
Я склонился над бывшим криминальным авторитетом и внимательно осмотрел его голову. На фоне свежего рассечения, украшавшего маковку Кадила, шрам возле правого глаза выглядел ещё более искусственным. Я надеялся, что оказаться вырубленным девушкой было достаточно унизительно для бандитского босса.
Босс смотрел на меня снизу вверх, стараясь выглядеть дерзко и вызывающе. Хотя смысл термина «отпустил» понял прекрасно.
– Кадил, Кадил, Кадил, – без эмоций произнёс я. – Что же так слабо? Всего один боец, на меня? И даже не форсер?
Я старался говорить почти механически, словно робот, имитирующий человеческие интонации. Так, чтобы пленник прочувствовал формальность этого разговора, мол, победитель даже не торжествует, настолько рутинна для него эта победа. Или же он и вовсе не умеет торжествовать… А как общаться с тем, чьи жизненные приоритеты настолько отличны от твоих?
Кадил сидел на полу, прикованный к столику. Астила не поленилась повредить своим мечом замки мета-кандалов: освободить пленника теперь можно было, только разрубив металл. Я опустился на диван, широко расставив ноги, так, чтобы голова Гнидда оказалась на уровне и напротив моего паха. Всегда полезно напомнить собеседнику, кто здесь альфа-самец.
– Кадил, Кадил, Кадил, – повторил я. А затем наклонился и одним движением содрал ленту, закрывавшую рот Гнидда. Вместе с изрядной частью щетины. – Я разочарован. Думаю, ты с самого начала знал, что обречён. И потому решил разозлить меня, намеренно выставив такое слабое сопротивление. Ведь ты знал, что мой народ считает оскорблением, когда против одного нашего бойца выставляют менее пятидесяти противников?
По лицу Кадила было понятно, что Зейло Корда он считал более чем достаточным «сопротивлением» для меня.
– И яд: ты ведь сознательно подобрал такой слабый яд, чтобы я распознал его наличие, но даже расстройства желудка не получил. Я прав? Ты надеялся, что я приду в ярость и казню тебя легко и быстро?
По лицу Кадила было понятно, что подобной «сознательностью» он похвастать не мог.
А я чувствовал,
