бы я этого хотел.
– Глупец… – повторил Кадил безо всякой уверенности в голосе. – Как ты представляешь себе это? Вот так взять и…
– Да как с тобой, – как можно равнодушнее прервал его я. – Тебя-то я «купил», как последнего… Хочешь сказать, будто другие боссы Обмена хоть немного умнее тебя?
Этого Кадил, разумеется, сказать не хотел: кто же признается, что считает себя глупее других?.. Только умный. А Гнидд был из тех людей, чей ум напрямую связан с властью и проявляется только в положении босса. Мы в один миг превратили криминального лорда целой планеты в беспомощного пленника – и Кадил резко поглупел:
– Руководители Обмена будут готовы!
– Ты тоже был готов.
– Многие из нас действуют инкогнито…
– Каждый из тех, кто попадёт ко мне в руки, – пояснил я, – перед смертью выдаст все свои контакты и связи. Как в ближайшие пару недель это сделаешь ты.
– Я… – протянул Кадил, явно прикидывая, что ждёт его в «ближайшие пару недель», и впечатляясь продолжительностью предстоящего аттракциона. – Ты не сможешь пытать меня!
– Это не потребуется. Ты всё расскажешь сам: Сила имеет большое влияние на слабые умы.
Кто бы знал, как давно я мечтал процитировать эту фразу!..
– Я защищён от Силового воздействия на разум, – гордо заявил приободрившийся Кадил. – Ваши поганые штучки на меня не подействуют.
– А, – глубокомысленно ответил я, – тогда другое дело. Тогда придётся пытать. – Выждал, пока пленник немного сникнет, и продолжил: – Хотя я так и так собирался пытать тебя: надо же чем-то заниматься во время перелётов. А уж если ещё и для пользы дела…
– Ты не стал бы сейчас договариваться, если бы планировал насилие!
– «Договариваться»? – сдержанно удивился я. – Но с тобой никто и не договаривается. Ты перестал быть договороспособным субъектом, как только попал ко мне в рабство. Теперь ты всего лишь вещь. Носитель информации. По моему опыту, извлекать информацию проще, когда носитель способствует этому процессу.
– Да откуда у тебя может быть такой опыт, мальчишка! – чуть ли не простонал Кадил, балансируя на грани отчаяния. С каждой репликой диалога он всё больше терял самообладание. Я был почти уверен, что влияю на собеседника не только интеллектуальной мощью, но и Силой… Вот только не понимал механизма этого воздействия.
– Сколько, по-твоему, мне лет? – спросил я, скидывая капюшон и наклоняясь к пленнику.
– Восемнадцать? Двадцать, двадцать пять?.. – предположил Кадил.
Я откинулся на спинку и громко, старательно заржал. Не потому, что Кадил ошибся (он как раз угадал). Просто смеяться мне сейчас совсем не хотелось, и я решил, что искусственный ржач будет выглядеть достаточно отвратительно, как и положено веселиться беспощадному психопату, намеренному (и способному) вырезать верхушку Обмена. Репутацию чрезвычайно талантливого отморозка, заработанную резнёй в кантине, следовало поддерживать, в том числе подобными
