сдувал, а под деревьями, наоборот, наметал. Идти стало легче, и разбойники даже разошлись чуть в стороны, тропя каждый свою дорожку. Тем не менее, устали все изрядно, дышали тяжело, никто ни о чем не переговаривался.
Где-то через час по сторонам от путников из-под снега начали выглядывать чахлые деревца – крученые, как наркоманы, березки, сосенки со считанными иглами.
– Да это Суриковская топь! – забеспокоился ярыга. – Паны, топь это бездонная! По ней ни летом, ни зимой хода нет. Повертать надобно.
– Ты меня не утопишь, кузен? – с трудом выдохнул вопрос князь Крошинский.
– Тебя не утоплю, – пообещал Зверев.
– Да топь, паны, ей-богу топь, – перекрестился ярыга. – На погибель он вас ведет!
– Мы в сторону усадьбы княжеской идем, подонок? – оглянулся на него новик. – Отвечай!
– Ну, в сторону усадьбы, – недовольно признал перебежчик.
– Путь самый короткий, так? Ну, а тропу через болото я знаю.
– Через Суриковскую топь хода нет.
– Заткнись, урод. Я ведь первым иду.
– Это верно, – подал голос покачивающийся в седле пан Чекрыжный. – Коли провалится – то первым. А мы завсегда к усадьбе его возвернуться сможем. Так, московит?
– Так, так, – согласился Андрей.
– Полян, Ижка, вы за ним все же приглядывайте. Как бы не скакнул куда в сторону по тропе тайной.
Холопы, что шли возле новика, угрюмо глянули на Зверева.
– Не бойтесь, – улыбнулся им Андрей. – Вам утонуть не суждено. Это я точно знаю.
– Ты иди, иди, – подтолкнул его тот, что нес оружие. – Я на болоте ночевать не хочу.
– Не распускай руки, холоп! – моментально вспылил Крошинский. – Он хоть и полонянин, а боярин родовитый – не ты, смерд вонючий!
Андрей оглянулся. Польская рать вытянулась в длину чуть не на километр, хвост ее еще только подступал к краю болота и находился в полной безопасности. Да и вообще: что-то больно спокойно тут было для смертоносной топи. Хотя предупреждения ярыги свое дело сделали: пан Чекрыжный от проводника метров на пятьдесят отстал. Опасался провалиться, коли голова колонны в яму какую ухнется.
Тут под ногой что-то чавкнуло, оставшийся след быстро наполнился водой.
– Я упреждал, упреждал! – радостно взвизгнул перебежчик.
Зверев остановился.
– Ты чего, кузен? – поинтересовался князь.
– Опасаюсь, как бы с тропы не сбиться, – перекрестился Андрей. – Пожалуй, помолюсь я, прежде чем дальше идти.
Он опустился на колено прямо в снег, плюнул в ладонь и со всей силы, как можно глубже, загнал вниз руку, растопырив на ней пальцы в «лягушачью лапку». Пальцы ощутили прикосновение неожиданно теплой влаги, и новик негромко забормотал заветные слова.
– Странно ты молишься, кузен, – хмыкнул Крошинский. – Ровно на стену запрыгивать сбираешься.
– Как
