но это со временем пройдёт. Его глаза привыкнут к настоящему свету. Главное – он на свободе.
Сейчас в темноте Трубочист мог видеть, как кошка. Темница в какой-то мере для его ночной, весьма специфической работы, даже пошла ему на пользу. Так что, пожалуй, единственный физический недостаток, который у него появился после отсидки – это очень сильное похудание, но этот же недостаток ему, как профессиональному домушнику, было одновременно и на пользу. «Были бы кости, а мясо нарастёт! Хорошее питание и через месяц всё будет в ажуре, а бургомистр обещал весьма выгодное дело, от которого не только можно будет на еду себе отложить, но и хорошенько обогатиться на всю оставшуюся жизнь. Будем надеяться, что на этот раз он меня не обманет. А воздух, воздух то какой! Не надышаться после этой зловонной темницы!», – подумал Трубочист и с довольным видом потянулся, до самого хруста в костях.
Ноздри его острого носа буквально заходил ходуном, вдыхая ароматы города. Они были самые разные эти ароматы, но он в первую очередь, бесспорно, выделял среди этой гущи ароматы готовящейся где-то неподалёку завтрака. «Нужно быстрее добраться до таверны, иначе я сойду с ума от этих запахов еды!», – это была следующая мысль бывшего заключённого и ноги сами понесли его по направлению к трактиру под весёлым названием «У чёрта на куличках». Туда заходили только люди, которые были уверены в себе настолько, что твёрдо знали, что выйдут из трактира живыми и невредимыми. Чужих в этом заведении очень не любили.
До трактира путь был неблизкий, но хорошему кобелю и семь вёрст не крюк, а Трубочист себя причислял именно к таковым. Войдя в таверну, он встал на пороге и подозрительно оглядел помещение и собравшихся в нём людей, но тут же расслабился. В зале было не так много людей, но все свои, и ничего подозрительного, а у двери как всегда, с явно скучающим видом расположился красавчик Бруно. Откуда он взялся в городе – никто не знал, а красавчиком его назвали за особое украшение лица – длинный шрам от правого глаза до подбородка. Он сидел на колченогой табуретке в надвинутой на глаза черной шляпе, которой он очень гордился, и откровенно спал на своём посту. Его длинные ноги перегораживали вход в зал и это по всей видимости он считал непреодолимым барьером на пути на его территорию.
– Привет Красавчик, – буркнул Трубочист! – Ноги свои уберешь или мне тебе помочь их убрать?
Бруно лениво поднял двумя пальцами край шляпы и недовольно посмотрел на человека, посмевшего потревожить его сон, но тут же узнал своего кореша и осклабился.
– Ба-а, да кого я это вижу, да все знакомые люди! – зачастил Красавчик и проворно вскочил с табуретки. – Как же к таким людям и без уважения! Наше здрасте, вам с кисточкой! А я только совсем недавно, как думал: «А где это наш многоуважаемый Трубочист пропадает?», а вот, нате вам, тут как тут и в хорошем здравии и настроении!
– А ты так за два года и не исправился, всё такой же болтун, – усмехнулся
