задолго до того как она сделала из него гостиницу, – поделилась Матушка Гусыня. – Уж поверь, по сравнению с ним любой дом кажется дворцом. До гробовой доски буду помнить, как там смердило.
– Сейчас это скорее наша тюрьма, – не преминул заметить Коннер.
– Мальчик мой, я в стольких тюрьмах перебывала – и не только как посетитель, – что с уверенностью говорю: это не тюрьма, – заявила она. – Будь добр, поставь корзину около камина.
Коннер послушно приволок туда тяжёлую ношу. Матушка Гусыня порылась в корзине и вытащила громадное деревянное кресло-качалку. Коннер не поверил глазам: кресло было куда больше корзины. Интересно, а что ещё туда влезает?
Усевшись в кресло, Матушка Гусыня сбросила ботинки. Ноги у неё оказались на удивление маленькие для такой внушительной обуви.
– Ксани, сделай милость, разожги огонёк? – попросила Матушка Гусыня, кивнув на камин.
Ксантус нехотя поднял руку, и пламя, вырвавшись из его указательного пальца, угодило прямо на поленья в камине.
– Вот спасибо, Ксани. А кто-нибудь из вас может мне ноги размять?
Коннер и Ксантус молча уставились на неё взглядом, в котором явно читалось «ни за что на свете». Матушка Гусыня пожала плечами:
– Попытка – не пытка, а спрос – не беда.
Алекс покормила Лестера и вернулась в дом.
Комнату снова озарила яркая вспышка, но конверт на этот раз не появился, зато посреди гостиной образовалась белая дверь. Алекс и Коннер переглянулись: дверь вела в сказочный мир. И им до смерти хотелось броситься к ней, но они знали, что их остановят, стоит им только сделать туда шаг.
– Это для нас, – сказал Ксантус Лэмптону. – Вы уверены, что справитесь, Матушка Гусыня? У солдат строгий график дежурств. Двое должны неотлучно следить за домом, а остальным следует попеременно отдыхать и стоять на страже снаружи…
– Да, да, да, я всё знаю, – перебила Матушка Гусыня, раскачиваясь в кресле. – Я не новичок, Ксани. Ты ещё маленькой спичкой был, а я уже присматривала за узниками. Со мной мелюзга будет в полной безопасности, не волнуйся.
– Хорошо, – произнёс уязвлённым тоном Ксантус, и язычки пламени на плечах разгорелись сильнее, чем обычно. – Пойдёмте, сэр Лэмптон.
Пёс мигом бросился к двери.
– Прощайте, ребята, – крикнул он на бегу. – Берегите себя. Надеюсь, скоро свидимся!
Ксантус распахнул дверь, и Лэмптон вбежал в неё. Фей тоже шагнул за порог, но оглянулся напоследок:
– Уважайте решения вашей бабушки, – сказал он и закрыл дверь, которая сразу же исчезла. Близнецы как никогда раньше почувствовали сильнейшее разочарование.
Матушка Гусыня дождалась ухода Ксантуса и Лэмптона и стала рыться в своей корзине.
– Куда же я засунула шипучку? – бормотала она себе под нос, опуская внутрь руку чуть не по плечо. – А, вот она! – И, выудив из глубины огромный металлический термос, отпила внушительный глоток и удовлетворённо
