говорили они на португальском.
Он явно получал удовольствие – развалился в кресле и говорил с самым серьезным видом, обращаясь к потолку.
– Они разговаривали, но ничего не ели. Я перекусил, а может, это потом было, в следующий перелет. Самолет сел, они сошли, а меня какой-то человек провел через летное поле и посадил в другой самолет. Лысый мужик, метра два ростом, в темном костюме, на шее цепь с большим серебряным медальоном.
– Ты был в Минске.
– В Минске.
– Это в Беларуси.
– Штампа в паспорт, по-моему, не поставили. А самолет был другой, не тот, что вначале.
– Чартерный, компания “Русджет”.
– Маленький и не такой удобный, пассажиров других не было. Беларусь, значит.
– Оттуда ты полетел на юго-восток.
– Спать хотелось, соображал плохо, устал как собака. Не помню, что было на следующем отрезке пути – останавливались мы или нет. И сколько вообще их было, этих отрезков. Я спал, мне что-то снилось, мерещилось…
– Что ты делал в Бостоне?
– Там моя девушка живет.
– Ты и твои девушки все время живете в разных городах. Почему?
– Чтобы больше ценить время.
– А здесь все совсем иначе.
– Да. Я уже понял. Здесь нет времени.
– Или оно так необъятно, что, кажется, даже течет по-другому.
– Вы прячетесь от него.
– Мы на него надеемся.
Теперь и я развалился в кресле. Хотелось курить. Я бросал дважды и теперь хотел снова начать и снова бросить. Пожизненный цикл – так мне это представлялось.
– Я могу задать вопрос или должен молча принимать все как есть? Хочу знать правила.
– Какой вопрос?
– Где мы?
Он медленно кивнул, обдумывая ответ. Потом рассмеялся.
– Ближайший относительно крупный город находится за границей, называется Бишкек. Столица Киргизии. Подальше Алма-Ата, она больше, это в Казахстане. Но Алма-Ата не столица. Была когда-то. А теперь столица Астана, там золотые небоскребы и прямо в торговом центре можно полежать на песчаном пляже, а потом поплавать в бассейне с искусственными волнами. Когда узнаешь, что тут как называется и как это произносить, то понемногу освоишься.
– Так долго я здесь не пробуду.
– И то верно. Правда, прогнозы врачей насчет Артис изменились. Все откладывается еще на сутки.
– Я думал, время определено с точностью до секунды.
– Тебе не обязательно оставаться. Она поймет.
– Я останусь. Останусь, конечно.
– Процесс контролируют самым тщательным образом, но организм порой заставляет вносить коррективы.
– Она умрет естественной смертью или ей помогут испустить последний вздох?
– Ты ведь понимаешь, что последним вздохом ничего не заканчивается. Понимаешь, что он лишь предваряет нечто большее, что будет продолжение.
– Уж
