недостатков, формировали политический ресурс дальнейшего развития. Но об этом мы будем говорить в самом конце книги.
Итак, возвращаясь к Гаю Гракху. Пока мы тут с Вами, уважаемый читатель, беседовали о монархии, наш герой, несмотря на всю свою политическую одаренность, увы, потерпел поражение. Ведь никакой талант не может заменить опыт. А вот политического опыта единоличного правления в Риме еще просто не было.
Первым прилетевшим в него камнем стал вопрос о римском гражданстве латинов, рассоривший Гая с римским плебсом. Желая расширить гражданство на возможно больший круг жителей Италии, дабы расширить базу своей поддержки, диктатор натолкнулся на ожесточенное сопротивление лидеров римского пролетариата. Последние не без основания полагали, что статус гражданина дает римскому плебсу слишком много материальных преференций, чтобы делиться ими с кем-то еще.
Сенатские же политики, мгновенно уловившие трещину, возникшую между Гракхом и народом Рима, тут же кинулись ее расширять, соблазняя народ новыми колониями уже не за морем, а в самой Италии. Так Гракх лишился поддержки народа. Мгновенно учащаяся на своем и чужом опыте, аристократия этот народ просто-напросто перекупила.
И когда Гракх в третий раз выставил свою кандидатуру в трибунат, он элементарно не был избран. А дальше – дальше политический конфликт быстро перерос в вооруженное столкновение, где военная сила оказалась на стороне Сената. В ходе уличных столкновений с сенатской партии Гай Гракх был убит.
Принесший голову Гракха Луций Септумелий, человек знатного происхождения, получил обещанное вознаграждение. Тела убитых были брошены в реку, дома вождей отданы толпе на разграбление. Против приверженцев Гракха начались массовые судебные процессы. Сообщают, что около 3 000 человек было повешено в тюрьмах.
Память Гракхов была официально предана проклятию. Даже Корнелии было запрещено надеть траур после смерти ее последнего сына. «Однако страстная привязанность, которую очень многие питали к обоим благородным братьям, особенно к Гаю, еще при их жизни, трогательным образом обнаружилась и после их смерти в том почти религиозном почитании, которое народные массы, вопреки всем полицейским запретам, воздавали памяти Гракхов и тем местам, где они погибли»102.
Впрочем, даже сама гибель Гай Гракха стала бесценным вкладом в копилку политического опыта будущих римских диктаторов. Мгновенный и точный удар, нанесенный вражеской партией, ясно показал, что первым шагом после установления диктатуры должно стать возможно большее физическое ослабление политических оппонентов. Так что, все будущие римские тирании начинались теперь с опубликования многотысячных проскрипционных списков. Списков семей, поставленных вне закона, когда каждый желающий имел право вырезать поименованное в списках семейство и присвоить его имущество. Отныне и до установления монархии, каждая новая
Там же. С. 121.
