style="font-size:15px;"> – Да каждый расскажет, кто здесь родился. Возьмите хоть директора заповедника Климова или нашего краеведа Парамонова – он смотрителем в музее работает. А хотите – поезжайте к лесничим, там один дед Тихон чего стоит – расскажет за пятерых. Старику восемьдесят шесть, а он до сих пор щук по пять кило удочкой тягает! Сносу нет этому деду, дай Бог ему здоровья!
– И вам, Семён Никифорович, крепкого здоровья и всех благ! – засобирался журналист. – Спасибо за угощение, и за помощь спасибо! Надеюсь, ещё свидимся.
– Так и напишите, – напутствовал на прощание атаман, – казаки чернавские будут стоять насмерть, а землю свою на поругание не отдадут!
Перцев вышел из дома атамана Черпака сытый, но расстроенный. По пункту №1 он потерпел полное фиаско: в доверие не втёрся, воевать не отговорил, ни о каком подкупе не могло быть и речи. «Ладно, – вздохнул Перцев, – так и запишем: атаман Черпак ни в свидетели, ни в присяжные не годится, будем искать других», – и двинулся на кордон «Олений», где жила династия лесничих Кузьминых.
Лес снова окружил дорогу, зажав машину в узкой расщелине между морщинистыми стволами. Упёрши в небо кроны, тревожно шумели дубы. Трепетали осины. Старые, потерявшие белизну берёзы громко вздыхали, жалуясь облакам. Солнечные лучи с трудом продиралось сквозь бархатную вязь ветвей, зажигая листву изумрудными и янтарными вспышками. Иногда в сплетении крон возникала прореха, и белый столб света закипал жизнью: мотыльки, жучки и бабочки порхали в нём, озаряя мрак трепетом разноцветных слюдяных крыльев. Прореха закрывалась, и лес снова погружался в задумчивый сумрак.
Кордон «Олений» представлял собой огороженную частоколом избу с пристройкой, конюшней и загоном для передержки диких животных. Двумя окнами изба глядела на солнечный хоровод молодых берёзок. Крыльцо выходило прямо на калитку, припертую изнутри поленом, калитка – на дорогу, по которой приехал Перцев. Журналиста, весело махая хвостом, облаяла дворняга с застенчивым карим взглядом. Вытирая фартуком руки, на порог вышла хозяйка.
– Мне бы деда Тихона повидать, – поздоровавшись, спросил Перцев, – извините, не знаю его отчества.
– Тихон Егорович на реке, – настороженно ответила женщина. – А вы кем будете?
Журналист представился, показал удостоверение. Из-за спины хозяйки вышел парень в выгоревшей ветровке с такими же, как у неё, глазами-смородинами и вопросительно уставился на гостя.
– Корреспондент из города, хочет поговорить с дедом, – пояснила мать.
– А что тут говорить? – нахмурился сын. – Тут уж всё сто раз говорено-переговорено, а толку нет. Вы опять за никель агитировать пришли?
– О чем тут до меня говорено-переговорено – не знаю, – уклончиво ответил журналист. – Мне поручили разобраться в проблеме – вот я и приехал. А уж будете вы мне помогать или нет – дело ваше.
Парень почесал в затылке и нехотя пригласил Перцева во двор. Усадил на скамейку,
