комфортом и какой-то эстетической целесообразностью. А территория – просто райское место размером в несколько гектаров. Я, конечно, размеров прикинуть никак не мог, но мы не только передвигались пешком, но и пользовались домашним летательным средством. Это было что-то вроде двухместного воздушного скутера. Сначала мы летали на нём каждый день только купаться на побережье, а потом исследовали и разные другие уголки этого леса-сада, искусственно созданного для президента Земли примерно 3000-го года.
На севере громоздились живописные серые скалы, с которых стекали прозрачные ручейки-водопады. Растительность у их подножия цвела непрерывно. Менялись лишь преобладающие цвета – белый на багрово-красный, а лимонно-жёлтый на нежно-лиловый. Ландшафт постепенно понижался, спускаясь к «замку», где территория принимала более окультуренный вид.
По одну его сторону росли сосны всевозможных видов. От маленьких как бы «японских» бансаев до высоченных, с красноватыми голыми стволами, – корабельных, как называют их в наших местах. Присутствовали также пинии – итальянский вариант со срезанной параллельно земле кроной. Были и другие варианты, совершенно мне не знакомые – с длинными, чуть ли не до полуметра иголками ярко бирюзового цвета. Всё это обалденно пахло, роняло шишки и иголки, и было заселено маленькими, юркими, почти чёрными белочками.
С другой стороны – было царство цитрусовых. Отдельно стоящие на травяном газоне деревья одновременно и цвели пахучими белыми цветами, и были увешаны разнокалиберными плодами, всех земных видов – лимоны, апельсины, мандарины и даже грейпфруты я обнаружил. Кроме них были и другие, то ли просто мне неизвестные, то ли выведенные специально в этом времени.
– Это любимое место Хильды! – сообщила мне Грис.
Мать Грис показалась мне доброй, приветливой и очень тактичной женщиной. Она обладала потрясающей способностью подстроиться под любого собеседника и говорила каждому только то, что он желал услышать.
Этому прямо стоило у неё поучиться! Но с ней мы встречались даже не каждый день.
– Мама – врач-психотерапевт. Она снова стала практиковать после того, как я начала учиться в Школе. И пока не собирается бросать свою работу. По плану отца это произойдёт, когда в этом доме поселится наша маленькая дочь и их внучка. У неё от природы доброе сердце и мягкий характер. Мне кажется, что я больше похожа на маму и лицом и нравом. А ты как считаешь?
Я считал также. От Рудольфа Грис унаследовала только яркие серые глаза с чёрными пушистыми ресницами. Выросла она выше и отца, и матери. Золотистые вьющиеся волосы и нежный голосок – точно, как у Хильды.
А вот характер… трудно сказать. Со мной она была пока именно такой – «белой и пушистой». Но я-то помнил, как она железной рукой управляла своей Службой Разведки. От этой барышни можно ожидать любых сюрпризов!
А пока мы с ней были безраздельно счастливы в этом филиале земного рая, пусть
