оставляющем на свободе лишь руки и голову с высоко поднятыми черными локонами, казавшимися искусственными. Она пыталась что-то выяснить у беспрерывно чихающего дворецкого.
– Кто пришел? Зачем пришел?
Дворецкий лишь мотал головой, зажимал нос платком и возводил красные глаза к потолку. И вдруг, о счастье, он увидал предмет беспокойства и просто указал на стоявшую у дверей девочку. Рома видно не было.
– Ты кто такая? – женщина спустилась ближе, и Мира рассмотрела ее получше.
Лицо белое, до голубизны, и неподвижное, как маска, чуть раскосые черные глаза и тонкие красные губы, будто нарисованные на «маске». На руках женщины были тончайшие перчатки телесного цвета. Мире сделалось слегка не по себе от вида этой затянутой во все черное женщины, но отступать было поздно. На неприветливое: «Ты кто такая», она попыталась ответить как можно дружелюбнее:
– Я дочка этого… самого… все время забываю это имя… Велора, вот! Я дочь Велора и Амабель.
Дама застыла на нижней ступеньке, не хватало лишь таблички: «Пораженная дама в маске. Чучельник Харитонов-Задунайский. Цена договорная». Грандиозную паузу портил чихающий дворецкий, медленно сползающий по лестнице куда-то вниз.
– Оливия! – неожиданно гаркнула Нинга так, что Мира невольно вздрогнула.
На крик явилась молоденькая, заранее испуганная девчушка.
– Когда закончат трясти ковры и выбивать мебель?! Этот аллергик меня с ума сводит!
– Еще чуть-чуть осталось… – пискнула девчушка.
– Скорее шевелитесь!
Оливия исчезла.
– Не может быть, чтобы вы являлись дочерью моего сына, – сказала Нинга, обращаясь к Мире, – это исключено.
– Это почему же? – Девочка поправила рюкзачок, из-за ее плеча выглядывала любопытная кошачья морда.
– Когда Велор расстался со своей супругой, у нее не было и намека на то, что она ожидает потомство.
– Намек был, только еще очень небольшой, – нахмурилась Мира, – потом намек значительно увеличился.
– Если даже допустить такую вероятность, то как же Амабель, зная о ребенке, могла уйти из дома, от мужа…
– Видать, вы все ее тут так достали, что она готова была уйти отсюда хоть с десятью ребенками! – отрезала Мира.
– Нет, нет, вы не можете быть дочерью моего сына, – как заведенная повторяла дама, не слушая девочку. Откуда-то доносилось эхо чихания дворецкого-аллергика, более ничто тишины не нарушало.
И тут на сцену вышел Ром. Увидев его, дама ненадолго потеряла самообладание, она даже схватилась левой рукой за перила.
– Здравствуйте, – улыбнулся флоин, – вы меня помните?
– Да, да… – медленно, будто во сне ответила Нинга, – помню… Значит, это правда: Амабель ждала ребенка…
– Моди пришлось отправить нас сюда, к ней пришел сон, больше некому позаботиться о девочке.
Нинга слушала
