нет? – Щурясь, Габриэль пытается понять, что написано на проглядывающей между двумя деревьями табличке – «45» или «49».
– Эштон, – говорит Коган. – Фамилия владельца – Эштон. В архиве нашлась бумажная таблица, его фамилия там указана.
– Эштон. Ага. И все?
– Ну, кое-что еще есть. Мелочь, но странная.
– Чувак, не тяни кота за хвост. Говори уже.
– Фамилию Эштон внесли в список семнадцатого сентября 1975 года. Видимо, именно тогда в доме и установили сигнализацию. Но в той бумаге от руки написана еще одна дата. И крестик. А фамилия вычеркнута. – Коган выразительно молчит. – Похоже, что владелец умер ровно через два дня после того, как переехал туда.
– Странно. – Габриэль смотрит на проплывающий мимо дом с величественными колоннами. Номер «67».
– И это еще не все, – восторженно сообщает Коган. – С тех пор этот дом, похоже, пустует.
– Что?! С 1975-го? Почти тридцать пять лет же прошло!
– Прикинь!
– Что за псих позволит роскошному особняку в этом квартале пустовать тридцать три года? У Эштона не было наследников?
– Понятия не имею. В документах ничего не написано.
– А сигнализация? Какая сигнализация сможет исправно работать столько лет?
– Понятия не имею, – повторяет Коган. – Я в таких штуках не разбираюсь. Даже не знаю, какая модель там стоит. До сегодняшнего дня данные по этому дому в моей системе не всплывали.
– Так, давай еще раз, чтобы я чего-то не упустил, – растягивая слова, произносит Габриэль. – Сигнализация была отключена тридцать три года, и именно сегодня она вдруг включается и сразу срабатывает?
– Я даже не знаю, выключали ли ее. Судя по реакции Саркова, владелец дома все еще наш клиент. Но с тех пор, как я работаю на фирме, а это все-таки девять лет, сигнализацию там точно не настраивали. Не говоря уже о том, чтобы она срабатывала.
– И кто, по-твоему, ее включил? Призрак?
– Может, она все-таки сломалась…
– Хм… – Габриэль вытягивает шею. Справа в темноте виднеются открытые ворота. На воротном столбе висит потрепанная табличка «107». – Я на месте, так что до связи. Позже перезвоню.
– Договорились. И передавай привет старине Эштону, если поймаешь его на привиденческих делишках, – хихикает Коган.
Габриэль убирает мобильный, сворачивает к открытым воротам, минует воротные столбы и проезжает по гравийной дорожке, поросшей сорняками.
В этом особняке никто не жил почти тридцать пять лет, а ворота открыты настежь?
Гравий хрустит под колесами. Разросшиеся кусты и темные сосны скрывают фахверковый фасад особняка с вычурными эркерами, по бокам жмутся две башенки. Особняк немного похож на увеличившийся в размерах ведьмин домик. От земли веет сыростью. Над входом вращается красная мигалка сигнализации, ее лучи пронзают туман.
«Проклятый дом с привидениями», – думает Габриэль.
Как и всегда, стоя перед зданием, куда ему предстоит
