мы переезжаем в Лондон, где я буду жить с тетей.
Лишь когда она быстро провела пальцем сначала под одним глазом, а потом под другим, я понял, что она плачет.
– Ох, – сказал я, – очень жаль. – Мне действительно было жаль. – Как же так?
Она запрокинула голову, тяжело дыша и пытаясь взять себя в руки.
– Моя мама, по сути, алкоголичка и сама с этим справиться не может. Ей надо находиться под присмотром где-то полгода.
– Мне очень жаль, – сказал я.
«Как трогательно, мистер Лэндли. Это серьезное дело».
– Через три недели закончится семестр, – сказала она, снова посмотрев на меня. – А потом я уеду навсегда.
Я понял, что буду скучать по ней. Еще я понял, что всегда был рад видеть ее на своих уроках. Также я понял, что был очень рад, когда она пришла в мой математический кружок. Где-то в тот же момент я осознал, что я самый настоящий придурок.
Она снова положила ладонь мне на ногу, но на этот раз я не отодвинулся.
Внезапно я подумал о Соне Лэрд. Она укоризненно грозила мне пальцем, качая головой и отпуская едкие замечания. Я мысленно показал ей средний палец.
Дарси погладила меня по бедру. Я очнулся от своих мыслей и посмотрел на нее.
– Тебе пора идти, Дарси, – прошептал я, с удивлением поняв, что вот-вот расплачусь.
«Пожалуйста, прекрати. Не останавливайся. Пожалуйста, остановись. Продолжай!»
– Хорошо, – согласилась она, нагнувшись и крепко поцеловав меня.
Я обхватил ее затылок и прижал к себе. Ее шелковистые волосы были приятны на ощупь. Мой член уже успел затвердеть. Я застонал, когда ее язык проник в мой рот.
Она умела целоваться. Должно быть, уже был опыт. Казалось, она знает, что делает. Все это не имело значения, и я это прекрасно понимал. В следующую минуту она уже лежала на диване, а я склонился над ней.
– Святой Боже… – простонал я.
Дарси протянула руку и начала расстегивать мои штаны. Это резко остудило мой пыл. Я быстро скатился с дивана и уселся на полу, моргая и тяжело дыша, словно мне только что приснился ужасный кошмар.
– Мне очень жаль, – поспешно забормотал я, словно идиот, тщетно пытаясь прикрыть стоящий член. – Мне жаль, мне очень жаль…
Голос Моррисси из динамиков казался особенно осуждающим.
«Ой, да заткнись уже, Стивен», – подумал я.
Дарси разревелась. Ее лицо было частично закрыто длинными волосами.
– Не надо извиняться. Пожалуйста. Вы хотите этого так же сильно, как и я.
– Да, но в этом-то все и дело, Дарси, правда? Мне нельзя. Я твой учитель. – В этот момент мне следовало встать и начать расхаживать по комнате, но я не хотел, чтобы она увидела, как сильно я ее хочу. – Это неправильно. Это очень, очень неправильно.
Ради всего святого! Я говорил, как Мак-Кензи, порицающий хулиганов, затоптавших цветы на клумбе.
Дарси убрала волосы с лица. Она раскраснелась.
– Мне не кажется это
