душе бессильную ненависть, которая не прошла даже после смерти Данмора. Снимая вечером рубашку, Уильям избегал прикасаться к тому месту на груди, куда попала пуля из пистолета Данмора, едва не отправив его на тот свет. Он не мог избавиться от кошмаров, в которых снова и снова видел, как, получив пулю, лежал на полу. Проклятый убийца склонялся над ним в дыму и жарком пламени. Уильям просыпался в ужасе от мучительного удушья, прижимая руку к груди.
«Все прошло, – ожесточенно думал он, – все ведь прошло! Я выжил, а он мертв и похоронен!»
Уильям споткнулся о камень и только сейчас заметил, что отошел от мельницы и направляется к усадьбе. Строительную площадку обнесли лесами, на которых работали мастера. Третий этаж рос кирпичик за кирпичиком. Когда он будет готов, строение непременно станет похоже на прежний дом: элегантное здание в греческом стиле с белой штукатуркой, с колоннами, поддерживающими навес над верандой, обращенной к морю, и защищенный от ветров внутренний дворик.
До окончания строительства Уильям вместе с сестрой жил в одном из бараков для работников. Совсем как много лет назад, в раннем детстве, когда они прибыли вместе с родителями на этот остров из Англии. Тогда первые плантаторы в поте лица расчистили несколько наделов, а капитал, заработанный выращиванием сахарного тростника, еще никому и не снился. В те времена они жили в рубленом доме, спали в гамаках, чтобы не кусали красные муравьи, которые валом валили из джунглей. Чтобы разогнать тучи москитов, разводили по ночам дымные костры, выедавшие глаза.
Уильям не испытывал неудобств, ночуя в хижине, – его угнетало то, как тяжело от этого страдает Анна. После ужасных событий последнего года его сестра очень изменилась. Она стала замкнутой, молча сидела почти весь день и притворялась, будто вяжет или читает, хотя на самом деле размышляла и смотрела в пустоту. Она переживала смерть матери еще тяжелее, чем он. Уильям изо дня в день мог хотя бы отвлекаться на бесконечную работу.
Элизабет часто наведывалась в Саммер-хилл, чтобы навестить Анну. Но и ее визиты скоро закончатся, ведь они с Дунканом завтра уезжают и, наверное, больше никогда сюда не вернутся. Они хотели уплыть еще в январе, но из-за внезапной болезни Фелисити отъезд пришлось отложить.
Уильям радовался, когда Элизабет вынуждена была остаться здесь еще ненадолго. Он надеялся, что ее визиты помогут Анне прийти в себя. Однако состояние его сестры существенно не улучшалось. Постепенно Уильям начал думать о том, сможет ли она вообще избавиться от хандры.
Подойдя к хижине, Уильям заметил, что Анна, как обычно, сидит в своем кресле перед домом в тени фигового дерева. Обнаженные корни словно ширмой отгораживали его сестру от надоедливых взглядов. Подойдя, Уильям заметил, что вязанье лежало у Анны на коленях, но она не смотрела на него.
– Ты уже обедала? – спросил он в очередной безрезультатной попытке завязать разговор, хотя было очевидно, что Анна не желала ничего, кроме покоя.
– Селия что-нибудь мне принесет. Наверняка
