валялись длинные кости, ребра и обломки, в которых мавр легко узнал части черепов.
Джон Грант, потревоженный движениями Бадра, открыл глаза. В течение какого-то времени мальчик никак не мог понять, где он сейчас находится и что с ним произошло, – похоже, он еще пока не проснулся. Но затем он посмотрел на тело своей матери, и вся горькая правда хлынула на него, как вода во время паводка. Он повернулся к Бадру и увидел, что тот держит на своей большой ладони челюстную кость человека, на которой, как какие-нибудь деформированные жемчужины, поблескивают зубы. Он разинул от удивления и ужаса рот, а потом, когда его глаза привыкли к дневному свету, заметил и все остальные кости, валяющиеся вдоль четырех стен комнаты, словно прибитые течением к берегу ветки, почему-то побелевшие. Неожиданно почувствовав себя грязным, мальчик встал, наклонился, чтобы отряхнуть свою одежду, и только потом выпрямился во весь рост. По чистой случайности его голова угодила как раз в отверстие между каменными плитами, образующими крышу, и это уберегло Джона Гранта от удара об одну из них. Осознав, что он теперь стал видимым для всех затаившихся где-то рядом хищников, мальчик поспешно пригнулся.
– Они уже давно уехали отсюда, – сказал Бадр. – Надеюсь, наши преследователи находятся сейчас за много миль от нас. Может, вернулись в Хокшоу и зализывают свои раны.
Джон Грант сел на пол, подтянул колени и положил на них голову. Отвращение, которое он только что испытывал при виде высохших человеческих костей, сменилось непреодолимой тоской.
Бадр, понимая, что им пора уходить отсюда, ласково погладил мальчика по волосам.
– Давай теперь позаботимся о ней, – сказал он.
Мысль о том, что его мать придется оставить в этом уединенном месте, среди костей каких-то древних людей, вызвала у Джона Гранта негодование. Но потом Бадр заявил, что, пожалуй, нет лучше места, чтобы обрести вечный покой, чем среди похожих на тебя людей.
– Это кости таких же людей, как и вы, – сказал он. – Они жили и умерли давным-давно, это верно, но, несомненно, жили в здешних местах и занимались земледелием, как и вы… Как и твоя мать.
Джон Грант, задумавшись, перестал возражать и повернулся к телу своей матери.
– Она так не спала, – сказал он. – Никогда не спала на спине.
Они бережно перевернули Джесси на левый бок. Прошло лишь несколько часов после того, как она умерла, и трупное окоченение еще не наступило, а потому Джон Грант смог придать телу матери знакомую ему с детства позу. Сложенные ладони Джесси он засунул под ее подбородок, а длинные волосы распустил по плечам и до самой талии.
Затем Бадр и Джон Грант выбрались наружу, и мавр нарубил своей кривой саблей ветвей утесника, все еще покрытых блеклыми желтыми цветами, похожими по своей форме на малюсенькие шелковые тапочки. Затащить огромные охапки этих веток в могилу было не так-то просто, но, когда это было сделано, Бадр перебрался из погребальной комнаты в лаз, чтобы оставить мать и сына наедине.
