в своих грязных маньячьих норах дрочат на него, да еще и подписывают – где, когда и с каким риском для жизни были сперты кружевные труселя. Еще имелись маньяки садово-огородные, трудоголики, не вылезающие с работы, маньяки игровые, компьютерные, страдающие клептоманией мелкие магазинные воришки, и так далее – список можно было продолжать и продолжать. Однако все они, с точки зрения Риты, хотя и были особями, одержимыми некоей идеей фикс, но заслуживали скорее сострадания и лечения, чем перекрестных допросов, очных ставок и изолятора предварительного содержания с отобранием шнурков.
К тому же сидящий сейчас перед ней гражданин Струков был молод, ну просто неприлично молод для серийного убийцы! Арсению Струкову не так давно стукнуло девятнадцать годков. Конечно, комплексы, из которых затем вырастают нездоровые наклонности, могут развиться и в таком возрасте. Но, как правило, маньяками становятся люди более зрелых лет.
– Скажите, гражданин Струков, у вас были близкие отношения с Лиговой?
– Да у нее со всеми были близкие отношения, кто ближе чем на два метра подходил, – поднял брови спрашиваемый, и веснушки на его носу смешно зашевелились. – Я сначала думал, у нас с Настей все по-серьезному. Раз ее простил, два… но ей гулять хотелось.
– А вам? – быстро спросила Сорокина.
– А я – человек положительный.
– Вы студент?
– Студент. Учусь и работаю, между прочим.
– А где работаете?
– Курьером в фармацевтической компании.
– Значит, по городу свободно перемещаетесь?
– А к чему это вы клоните? Что это я Настю убил?
– Ни боже упаси, – заверила его следователь. – Обязана задавать вопросы.
– Это я понимаю, – важно кивнул Струков. – Вы спрашивайте. Я Настю даже хотел с мамой познакомить.
«Действительно, – подумала Рита Сорокина, – тип обстоятельный не по годам. С мамой хотел познакомить. Это ж надо! Сейчас с мамой знакомят обычно, когда девушка уже на шестом месяце».
– Вы с мамой живете?
– Да. Отец нас бросил.
– А скажите, Струков: вы ушли с дискотеки в половине двенадцатого, а домой пришли, по вашим же словам, в половине второго. Между тем ехать вам домой от силы полчаса. Ну, пусть будет час, для позднего времени. Тогда где вы находились еще в течение часа?
– Что?
– Вы домой как добирались?
– На маршрутке…
– Какой маршрутке?
– Не помню уже… попутная маршрутка была.
– Где вы на нее сели?
– Ну… напротив парка.
– Напротив парка нет маршруток, которые едут к вам домой.
– Наверное, я потом пересаживался? – неуверенно предположил допрашиваемый.
– Это вам виднее, пересаживались
