В его внешности не было ничего внушительного или пугающего, что вообще-то свойственно специальности врача. Многие доктора вообще искусственно создают вокруг своих персон грозную ауру. Говорил он мягким голосом, спокойно и вполне искренне. Судя по всему, доктор Чандра уже давно справился с бесконечным стрессом, вызванным его профессией, а также одолел свои амбиции. Внешне он больше походил не на врача, а на консультанта-психолога.
Перед разговором с доктором Биби приняла душ, расчесала длинные черные волосы, накрасилась и накинула поверх пижамы шелковый халат сапфировой голубизны. Если врач принесет дурную весть, она не должна выглядеть жалкой и раздавленной.
Диагноз и впрямь оказался хуже, чем она могла надеяться: год жизни, проведенный в муках и постепенном увядании. Теперь Биби понимала, почему доктор Чандра захотел поговорить с ней наедине. Ни у папы, ни у мамы просто не хватило бы стойкости наблюдать за тем, как она узнает свой приговор. Как бы стоически Биби ни восприняла случившееся, они сорвались бы, и ей пришлось бы утешать родителей, а не заниматься обдумыванием тех малых возможностей, которые еще у нее оставались.
С мягкостью и состраданием священника, принимающего последнюю исповедь в камере смертника, доктор Чандра объяснил, что шансов у Биби никаких не осталось. Рак находится в запущенном состоянии. Даже если болезнь обнаружили бы раньше, глиоматоз головного мозга имеет тенденцию поражать все близлежащие ткани, поэтому хирургическое вмешательство никогда не приводит к полному выздоровлению. На данной стадии химиотерапия может отвоевать немного времени, но, возможно, и нет.
– А побочные эффекты, я боюсь, приведут к тому, что оставшиеся дни станут для вас, Биби, совсем безрадостными.
– Не обижайтесь, но не могли бы вы проконсультироваться у другого специалиста, – попросила девушка.
– Я обратился к доктору Берил Чемерински. У нее безукоризненная репутация, и она работает в другой больнице… никак со мной не связана. Берил подтвердила мои выводы, хотя, признаться, было бы гораздо лучше, если бы я ошибся. В любом случае остаются еще химиотерапия и облучение, но решать вам.
Биби встретилась с доктором взглядом. Он не отвел глаз.
– Как говорится, настал момент истины… – наконец произнесла она.
– Я верю в истину, Биби, и вижу, что вы тоже верите.
Девушка опустила взгляд на свои руки, сжатые в кулаки. Вот только левая сжаться до конца не могла.
– Я хочу бороться. Химиотерапия, говорите? Один год… всего один год… Ну, это мы еще посмотрим.
Доктор Санджай Чандра ушел, а Нэнси и Мэрфи пока не было видно, поэтому Биби уселась с ручкой и блокнотом на стуле у больничного окна и по горячим следам принялась выливать на бумагу свои мысли и чувства. Она была встревожена, однако еще не ощущала дыхания смерти. Диагноз не стал приговором, скорее уж он побудил ее действовать. Часто ее блокнот становился убежищем. Она бежала из этого
