концов, она изучала медицину и еще помнит атмосферу морга, который снился ей многие годы даже после окончания учебы.
– Откуда тебе известно это место? – спрашивает брат, у которого перехватывает горло.
– Старая дружба не ржавеет, – отвечает она загадочно.
– Входите – и уладим дело.
Мужчина в грязном, как и все в этом помещении, расстегнутом халате ведет их в зал, полный металлических коек. Некоторые из них заняты трупами. Здесь смердит еще сильнее: к одуряющему запаху формалина примешивается сладковатая вонь разлагающихся трупов.
– Я тоже должен? – Ахмед шатается на подгибающихся ногах, как будто вот-вот сомлеет.
– Ну конечно. Ведь это вы должны опознать труп жены, – с сердитой миной отвечает патологоанатом.
– Тогда быстрее, пожалуйста.
– С некоторыми делами нельзя спешить. Например, с вашим: тело никуда от нас не убежит, у нас достаточно времени.
– Доктор, – Малика с издевательской улыбкой на губах прерывает этот фарс, – ближе к делу. Иначе мой брат рискует присоединиться к обществу ваших холодных пациентов.
– Окей-окей, моя любимая. А я тебя прекрасно вышколил, верно? Помнишь занятия по анатомии?
– Даже слишком хорошо, – вздыхает женщина. – Которая?
– Молодая, приблизительно двадцать пять лет, самоубийца, со светлой кожей. Красивенькое личико изувечено. Скорее всего, какая-то бедуинка или деревенская жительница, которая не умела переходить улицу. Что за глупая смерть!
Говоря это, врач идет к кровати в углу зала и снимает простыню, прикрывающую труп. Это зрелище ужасно даже для привыкшей Малики. У погибшей девушки нет лица, вместо него – кровавое месиво, из которого заметны торчащие сломанные кости, а в том месте, где был рот, из студня выглядывает невидящий мутный глаз. Голова неестественно наклонена вбок, как если бы у женщины вместо шеи была пружина. Все туловище изувечено, искалечено и покрыто многочисленными фиолетовыми синяками и бордовыми гематомами. Из таза торчит большая белая кость, которая прорезала, как ножом, нежную светлую кожу. Ноги сломаны в паре мест, но видно, что когда-то они были стройными и длинными. Одна вывернутая нога со скрученной стопой без пальцев отекла больше, чем остальные части тела.
– Бедолага, – шепчет Малика. – Под что же она попала: грузовик, трактор, танк или комбайн?
– Неплох еще мчащийся прицеп для перевозки новых автомобилей, – уточняет патологоанатом. – Парень не мог ее объехать, так как товар стоит пару сотен миллионов. Если бы его выбросило в кювет, он не смог бы выплатить долг до конца жизни. Как видишь, безопасность ничего не стоит. Поэтому он и протянул тело пару метров под колесами. Считаю, что она еще прекрасно выглядит.
В эту минуту Ахмед опирается обеими руками о холодную металлическую койку и начинает издавать вполне понятные звуки.
– Только не вздумай мне тут блевать! –
