на метр. Вздохнув, девушка спросила у стоявшей впереди женщины, что дают. Та раздраженно передернула плечами и отвернулась.
– Что-что, – проворчала она, прижав сумочку к груди, словно боясь, что Татьяна ее выхватит. – Стой, как все остальные, и не задавай глупых вопросов.
Татьяна ждала. Очередь продвинулась еще на метр. Пришлось еще раз спросить женщину.
– Отстань! – раздраженно прикрикнула та.
Услышав долетевшее до нее слово «сберкасса», Татьяна насторожилась.
– Нет денег, – говорила молодая женщина другой, постарше. – Представляете? В сберкассах ни копейки. Не знаю, что теперь делать! Надеюсь, у вас есть сбережения?
– Какие там сбережения! Осталось двести рублей, все, что у меня есть.
– Тогда покупайте, покупайте все. Особенно консервы…
– Я их не ем, – покачала головой та, что постарше.
– Тогда икру. Я слышала, одна женщина купила десять кило икры в Елисеевском. Что она собирается с ней делать? Но мне-то что до этого? Я покупаю масло и спички.
– Неплохо бы еще соли, – заметила собеседница. – Чай можно пить без сахара, а вот пшено без соли не съешь.
– Ненавижу пшено! В рот не беру.
– Что ж, тогда икру. Вы любите икру?
– Нет. Может, колбасу? – задумчиво протянула молодая. – Копченую. В конце концов, вот уже двадцать лет, как пролетариат пришел к власти, и мы знаем, чего ожидать.
Женщина, стоявшая перед Татьяной, громко фыркнула. Те две оглянулись.
– Много вы понимаете! – почти взвизгнула пожилая женщина. – Это война!
Она невесело хохотнула, брызгая слюной.
– Кто тебя спрашивает? – возмутилась молодая.
– Они еще рассуждают об икре. Жрите, пока можно, потому что, помяните мои слова, к следующему январю на двести рублей буханки хлеба не купишь!
– Заткнись!
Татьяна опустила голову. Она терпеть не могла скандалов, особенно уличных стычек.
Двое мужчин покидали магазин с большими бумажными свертками под мышкой.
– Что вы купили? – вежливо осведомилась она.
– Копченую колбасу, – проворчал один, словно опасаясь, что Татьяна свалит его на землю и отберет проклятую колбасу.
Татьяна простояла в очереди еще полчаса, после чего ушла.
Не желая огорчать отца, она поспешила к автобусной остановке. Придется сесть на двадцать второй, идущий до Невского, раз уж известно, что там по крайней мере продают икру.
Икра? Но ее придется съесть максимум за неделю. Не продержится же она до зимы! Тогда в чем же цель ее покупки? Запасы на зиму? Нет, этого не может быть: зима слишком далеко. Красная армия непобедима: товарищ Сталин сам это сказал! Уже к сентябрю немецких свиней не будет на русской земле!
Когда она заворачивала за угол, аптечная резинка,
