равнодушно спросила мать.
– Да посмотрите же, сколько еды я накупила!
Отец осторожно, чтобы не пролить, наклонил бутылку над рюмкой.
– Молодец, дочка, – пробормотал он.
С таким же успехом она могла вернуться без ничего!
Досадливо вздохнув, она обернулась к стоявшему в коридорчике Александру. Что выражает его лицо? Сочувствие? Нет… что-то более теплое…
– Клади ящики и идем со мной, – прошептала она. – Папа, мама, бабушка, деда, это Александр…
– И Дмитрий, – вставил тот, словно боясь, что Татьяна о нем забыла.
– И Дмитрий, – повторила она.
Родные неверяще уставились на Александра и Татьяну. Мама и папа продолжали сидеть с рюмками в руках, а дед с бабкой перебрались на диван, чтобы освободить место молодым людям. У родителей был грустный вид. Пьют за Пашу и заедают водку огурчиками?
– Ты и вправду молодец, Татьяна. Я горжусь тобой, – объявил отец, вставая. – Садитесь, юноши. Выпейте с нами.
– Спасибо, не могу, – вежливо отказался Александр. – Служба.
– Это у тебя служба, а у меня увольнительная, – запротестовал Дмитрий, выступив вперед.
Папа, слегка хмурясь, налил ему водки. Какой человек отказывается от выпивки?
Татьяна знала, что у Александра свои причины не пить сегодня, но папе больше понравился Дмитрий. Странно, что неприязнь или симпатия могут возникнуть на пустом месте. Зато именно поэтому Татьяне больше нравился Александр.
– Таня, ты, случайно, не купила молока? – спросила мать.
– Папа велел покупать только то, что дольше хранится.
– Откуда вы родом? – спросил отец у Александра.
– Краснодарский край.
Метанов покачал головой:
– В юности я жил в Краснодаре. У вас совсем другой выговор.
– И все же я тамошний уроженец, – мягко ответил Александр.
Татьяна поспешила сменить тему:
– Александр, не хочешь чая? Я сейчас заварю.
Он подвинулся ближе, и у нее снова перехватило дыхание.
– Нет, спасибо. Мне нужно идти, Таня. Дежурство.
Татьяна сняла босоножки.
– Простите, но у меня ноги отваливаются.
Она терпела до последнего, но сорванные волдыри на большом пальце и мизинцах кровоточили.
Александр сокрушенно покачал головой. В глазах снова появилось то же странное выражение.
– Уж лучше шла бы босиком.
В комнате появилась Даша и при виде военных остановилась как вкопанная. Сегодня она была особенно красива. От нее словно исходило некое сияние, и Татьяна вдруг подумала, что сестра слишком уж красива, но прежде чем успела что-то сказать, Даша радостно воскликнула:
– Саша! Что ты здесь делаешь?
Она даже не взглянула на сестру.
Татьяна недоуменно подняла брови.
– Ты знаешь Дашу?.. – начала было она, но осеклась, что-то
