же вечером мы с подругами заиграем на своих волшебных флейтах, и все они узнают, что мы достигли цели. Как знать, может быть, и они захотят прийти сюда. Хорошо было бы, если б их встретил правитель Желтой страны: великан, джинн или кто-то еще. Но выбирать должны вы сами. Давайте голосовать, как делают в таких случаях люди!
– Голосовать? Это что еще за штука? – спросил леший и озадаченно поскреб мохнатый затылок.
Логина долго и обстоятельно разъясняла Сказочному народу, что такое голосование. Когда все вроде бы разобрались, что к чему, проголосовали по команде Логины сначала за Дурбана, а затем за Парцелиуса. Первый получил заметное преимущество, и его сторонники бросились было поздравлять великана, но тут один джинн закричал, что он все перепутал и голосовал не за того. Поднялся страшный шум. Все пытались перекричать друг друга, объясняя, как надо голосовать, а как не надо. В конце концов Логина схватилась за голову и воскликнула:
– Ничего у нас не выйдет. И как это люди справляются? Давайте сделаем так. Кто хочет, пусть считает королем Желтой страны Дурбана, а кто хочет – Парцелиуса. Оба они достойны уважения. А время рассудит, кто из правителей лучше.
На том и договорились. Дурбан и Парцелиус бросили жребий, кому в какую сторону идти. Великану достался запад, алхимику – восток. Затем Сказочный народ разделился на две группы и разошелся в разные стороны. С Парцелиусом пошло не более трех десятков Существ, в том числе великан Дол, джинны Араджан, Пурган и Азарк, привидение и, к всеобщему удивлению, малыш Дром. Кто-то из гномов видел, как накануне вечером алхимик прохаживался с маленьким железным человечком на плече и что-то ему втолковывал. О чем они говорили, было неизвестно, но Дром действительно ушел на восток. Почему-то он не захотел проститься со старыми друзьями, и даже своим любимым Изумрудиком, а только издали помахал им рукой.
Страшила очень расстроился.
– Это я во всем виноват, – говорил он, расхаживая по большому залу дворца и потрясая мягкими кулаками. – Как я мог за всей этой суетой забыть о Дроме? То я куда-то лечу, то кого-то спасаю – и все это без моего дорогого велика… то есть хотел сказать, малыша! Понятно, что он обиделся. Где были мои замечательные мозги, куда смотрели нарисованные глаза?
Дровосек как мог утешал друга.
– Не расстраивайся, Изумрудик, – вздыхал он. – Видно время такое несчастное пришло! Только что мы расстались с Виллиной, а теперь и с Дромом… Но с ним-то мы можем свидеться, когда захотим!
– Верно! – повеселел Страшила, хлопнув себя ладонью по лбу. – И как я не додумался до такой простой мысли? Видимо, от расстройства я изрядно поглупел. Ой!
Страшила в недоумении уставился на упавший с потолка кирпич. Впрочем, это был не кирпич, а Том. Неугомонному медвежонку быстро наскучили грустные разговоры, хотя причины для огорчения были и у него: ведь Роза и лис Родни ушли вместе, с Дурбаном, к которому успели привязаться за время вынужденной остановки у перевала. Они звали с собой и Тома, но медвежонок решительно отказался. «Изумрудик и Гуд
