закрыта, и первые ряды обдало брызгами – что при такой жаре было весьма кстати. И только Владислав все так же стоял в центре сцены. Эрика заметила, что он как будто не очень твердо держится на ногах… Первый гитарист подошел к нему и что-то зашептал на ухо, показывая на воображаемые часы на руке. Владислав кивнул и снова взялся за микрофон.
– Мне тут говорят, что наше время истекает, – голос, еще недавно безупречно чистый, вновь звучал хрипло, слова давались ему с трудом. – Мы не слишком вас утомили?
Единодушный вопль «Нееет!». Владислав слегка улыбнулся.
– Ну хорошо. В таком случае мы сыграем еще одну песню… совсем новую… Я сам еще не очень представляю, как она звучит, потому что написал ее три дня назад.
Одобрительные возгласы и крики «Ну давай уже!», «Сейчас заценим!». Владислав поднял руку, требуя тишины. И зал мгновенно смолк, повинуясь его жесту.
– Это еще не все, – Эрика с трудом узнавала его голос. Так говорят, когда пытаются скрыть сильную боль или предельную усталость… – Это… не совсем обычная песня. И я хочу… чтобы один из вас… сейчас… поднялся ко мне на сцену.
В первых рядах тут же образовалась плотная толпа, состоявшая преимущественно из девушек, из которой доносилось: «Пусти-и-ите!», «Владислав, меня возьми, меня!», «Подсадите кто-нибудь!», «Эй, а по головам зачем идти?!». Снова тот же повелительный жест:
– Тихо! Понимали бы сами, чего просите… – снова легкая усмешка. – Я уже знаю, кто это будет.
Он протянул руку над залом, скользя взглядом по затихшей толпе.
– Я выбираю…
Эрика замерла. Почему-то она была уверена – она знает, на кого сейчас укажет эта узкая ладонь…
– Тебя.
Первые ряды ахнули – кто от восторга, кто от зависти, кто от разочарования, что выбрали не их. А Эрика не успела ничего понять, как Саня и Дима, которых на последних песнях оттеснила толпа, уже снова оказались рядом с ней: «Давай подсадим!». Правда, сцена все равно была слишком высокой, но тут на помощь пришел сам Владислав. Он чуть присел и легко, как ребенка, подхватил Эрику на руки. Впрочем, она и казалась рядом с ним почти ребенком, хотя и была выше многих ровесниц. Эрика почти задыхалась от нереальности происходящего – ни один из музыкантов, которых она видела на концертах, никогда не проделывал такого, она слышала, что у некоторых групп есть обычай вытаскивать кого-нибудь из фанатов на сцену, но не могла и представить, что однажды это будет она… И все же это было более чем реально. Владислав держал ее на руках, она чувствовала, как бьется его сердце, ощущала на лице его горячее дыхание… Вблизи она увидела, что на его груди тоже остались старые шрамы – правда, куда менее глубокие, чем на плече… Что же с ним все-таки было? «Вообще-то мог бы и разрешения спросить», – ожил молчавший почти весь концерт чертенок, но сейчас Эрике уже точно не было до него никакого дела.
Прошло несколько секунд. Владислав все так же стоял на краю сцены с Эрикой на руках, хотя она ожидала, что он лишь поможет ей
