части мозга крыс, чтобы заставить тех забыть алгоритм прохода лабиринта, и обнаружили, что, какая бы часть мозга ни была удалена, крысы безошибочно проходили лабиринт. В 1950-х ученые сдались и сделали вывод, что память находится где-то в другом месте.
Позднее исследователи выяснили, что память находится скорее в связях между нейронами, чем в самих клетках. Каждый из сотен миллионов (в среднем) нейронов нашего мозга связан с семью тысячами других нейронов плотной сетью нервной ткани протяженностью более 150 000 километров[3]. И именно в этой сети находится информация, которую мы запомнили, поэтому исследователи и не могли найти, в какой части мозга крысы хранится лабиринт. Он был распределен по всему мозгу каждой крысы. Когда ученые удаляли часть мозга, они удаляли только маленькую часть связей. Чем больше удаленная часть, тем дольше крыса вспоминала путь, но полностью он никогда не забывался. Единственный способ заставить крысу полностью его забыть – это убить ее.
Эти нейронные схемы формируются потрясающе простым и элегантным механическим способом: одновременно возбуждающиеся нейроны образуют связь. Этот принцип, известный как закон Хэбба, объясняет, каким образом мы запоминаем любую информацию. Взять, к примеру, мое первое воспоминание о печенье. Десять минут я стоял у духовки, весь в потоках исходящего от нее жара и аромата масла, муки и сахара. Потом печенье вынули из печи, и пока оно остывало, я глядел на поднимающийся от него парок. Когда я уже не мог больше терпеть, отец налил мне стакан молока, я схватил печенюшку и понял, каково бедному моему другу из «Улицы Сезам». Мои нейронные связи включали вид, запах и вкус. Были и аудиокомпоненты: звучание слова «печенье» и звук молока, наливающегося в стакан. Я помню и довольную улыбку моего отца, когда он откусил свою хрустящую печенюшку. Мой первый опыт был фейерверком ощущений, которые образовали тесную сеть нейронных связей. И всякий раз, когда я пробую свежее печенье, благодаря этим связям я могу вернуться в свое прошлое. Знакомый аромат масла активирует эту нейронную сеть; мой мозг еще раз проигрывает те же запахи, звуки, вкус и эмоции, и мой детский опыт оживает снова.
Сравните этот опыт с другим: запоминанием слова mjöður. Здесь такого фейерверка нет. Вам неясно, как оно произносится, и в довершение всего я не могу сказать, что оно означает. В результате вы в замешательстве смотрите на эти две иностранные буквы между четырьмя знакомыми и больше ничего увидеть не можете. Вы без особого труда забудете это слово к концу главы, если не раньше.
Уровни обработки: большой мнемонический фильтр
Разница между вашим новым mjöður и моими печенюшками – в так называемом уровне обработки: это то, что отделяет запоминаемое от забываемого. Мое печенье незабываемо, потому что этот опыт содержит огромное количество связей. Я могу получить доступ к нему большим количеством разных способов. Я вспомню его, если прочту о печенье, услышу о нем, увижу его, почувствую его аромат или попробую его на вкус. Это слово невозможно забыть.
Нам нужно сделать mjöður столь же незабываемым, и мы добьемся этого с помощью четырех типов связей: структуры, звучания, смысла и личного отношения.
Это поистине астрономическое число: длины нервных тканей с лихвой хватит, чтобы трижды обернуть земной шар. Наши нейроны могут играть в самую сложную версию теории шести рукопожатий: вы можете соединить любую пару не более чем за шесть шагов, и при этом никакие два нейрона не будут напрямую связаны друг с другом.
