в комнату, звонко расцеловала хихикнувшего Кирюшу, взъерошив ему волосы и зардев и без того розовые мальчишеские щеки, – и бодро ушуршала в коридор, легко подхватив незакрытую сумку.
– Эй, я помогу! – Алиса подорвалась вслед за сестрой – что угодно, лишь бы хоть пять минут не слышать этого мерзкого пиликанья.
У выхода Марина, с трудом наклонившись над сумкой, пыхтя и отдуваясь, застегивала молнию.
– Ну чего же ты! – с укоризной выпалила Алиса, присев на корточки и дернув бегунок замка на себя.
Сумка показалась странно пустой и мягкой – и это после того как Марина только за последние пятнадцать минут натаскала туда целый ворох маечного барахла!
– Ну все, Лис, пока! – Марина чмокнула Алису и, быстрым движением закинув сумку на плечо, выскочила на площадку.
Алиса проводила сестру взглядом до лифта и, когда разукрашенные уродливыми надписями створки гулко закрылись, а механизм утробно заурчал, захлопнула дверь, шумно провернув ключ в замке.
Что-то тут было не то.
Маринка встретила ее радушно – даже слишком радушно. Радовалась встрече, восхищалась книжкой-подарком, заставила Кирюшу прочесть какие-то стишки-нескладушки, долго и упорно поила чаем… Болтала обо всем на свете – словно не хотела о чем-то говорить. О чем-то очень важном, что Алисе совершенно необходимо было знать…
«Да ну!» – Алиса тряхнула головой. Ну что за ерунда? Марина, конечно, не подарок и не самая лучшая из сестер, но на подлости или связи с чем-то нехорошим, а то и криминальным, была совершенно не способна. Просто волнуется перед родами, вот и все.
Взгляд скользнул по полутемному – в трехрожковом бра перегорело две лампочки – коридору и…
Алиса вздрогнула.
Около двери валялась стопка маек. Именно тех, что Марина так активно стаскивала в сумку на Алисиных глазах. Чересчур активно стаскивала. Стопка была вывалена неровно, грудой, словно кто-то выгребал ее впопыхах, совершенно не заботясь об аккуратности.
– А что потом? – Кирюша стоял в дверях комнаты и расстроенно надувал губы.
– Что – потом? – не поняла Алиса, с трудом отведя взгляд от медленно расползающейся кучи одежды.
– Ну вот же, – он ткнул пальцем в страницу наобум и по памяти пропел: – «И съе-ла куз-не-ца». Лягушка прошоливое брюско. Съела кузнечика. А что потом?
Алиса вздохнула. Кстати, да. Сюжет тоже неплохо бы помнить, прежде чем покупать подобные книжки. Она бы еще ему про медведя на липовой ноге или жуть про то, как петушок стал флюгером, притащила… От детских воспоминаний ее передернуло.
– Вытащили, – через силу улыбнувшись, потрепала она племянника по волосам.
– Как – вытащили? – округлил тот голубые – Маринкины! – глаза.
– Ну как Красную Шапочку с бабушкой, помнишь? Вот и тут так же – разрезали лягушке брюшко…
– Брюско?
– Брюш-ко, – четко проартикулировала Алиса. – Это живот, значит. Разрезали,
