глубокий вдох.
– Готова, насколько это вообще возможно, – объявила я и поднялась.
С тех пор прошло две недели. Шрамы на носу зажили настолько, что я поняла: пора покинуть гостеприимный дом Филиппа и Кэрол. В большой мир шагнет не Лиллиан Мэнвилл, а женщина, которую я даже не узнавала в зеркале, некая Бейли Джеймс.
Оправляясь после пластической операции, я как-то незаметно сблизилась с Кэрол. Раньше я часто виделась с ней на вечеринках, которые любил устраивать Джимми, но он всегда предостерегал меня, что лучше не заводить приятельских отношений с теми, кто работает на тебя, поэтому я была любезна, но не откровенничала. Свои тайны я поверяла только одному человеку – Джимми.
Операцию мне сделали в частной клинике и уже через несколько часов отвезли обратно к Кэрол и Филиппу. В первую ночь за мной присматривала медсестра, а на второй вечер, когда я осталась одна, ко мне постучалась Кэрол. Я отозвалась на стук, она на цыпочках прошлась по комнате и присела на край кровати.
– Сердишься? – спросила она.
– Нет, доктор отлично поработал. Мне не на что сердиться, – отозвалась я, делая вид, будто не понимаю, о чем речь.
Кэрол не поверила и продолжала испытующе смотреть мне в глаза.
– Или ты о другом? Не сержусь ли я на человека, которому отдала шестнадцать лет жизни, только чтобы узнать, что он даже не упомянул меня в завещании?
Кэрол улыбнулась моему сарказму.
– Мужчины – подонки, – отозвалась она, мы обе улыбнулись, я охнула от боли в моем многострадальном носу, и мы дружно засмеялись. Мне стало по-настоящему весело впервые с тех пор, как я в последний раз говорила с Джимми.
– Что наденешь? – спросила Кэрол, усаживаясь на кровать по-турецки.
Она была десятью годами старше меня, и я могла бы поручиться, что со скальпелем пластического хирурга она хорошо знакома. Миловидная блондинка, Кэрол имела подчеркнуто ухоженный вид. Я знала, как достается такая ухоженность, потому что сама тратила на свою внешность уйму времени. Пусть я и была пышкой, но пышкой безупречно причесанной и холеной.
– Надену? Куда? – переспросила я, и у меня дрогнуло сердце. Пожалуйста, мысленно взмолилась я, скажите мне кто-нибудь, что больше мне никогда не придется сидеть в зале суда и слушать, как Атланта и Рей твердят, будто я «вертела Джимми как хотела».
– На себя, – пояснила Кэрол. – Не будешь же ты вечно разгуливать в моих свитерах.
– А-а! – спохватилась я. – Извини. В последнее время мне было как-то не до одежды. Я… – Черт, к глазам опять подступили слезы. Мне так хотелось быть стойким оловянным солдатиком и твердо верить, что все поступки Джимми продиктованы любовью. Но когда я вспоминала, что из всей одежды у меня теперь есть те вещи, которые я надевала в ночь смерти Джимми, да черная хламида, которую Филипп привез к похоронам, стойкой я себя вовсе не чувствовала.
Кэрол коснулась моей руки, тут же отдернула пальцы и встала с кровати.
– Я сейчас, –
