Андрей с любопытством окинул меня взглядом.
– Мигрень прошла?
Я прислушалась к своим ощущениям и ахнула:
– Да!
– Совсем голова не болит? – не успокаивался массажист. – Может, осталось неприятное чувство?
– Невероятно… – забормотала я, – такого со мной еще не случалось… и кажется, что я проспала часов восемь. Как ты это делаешь?
Верочка засмеялась.
– Андрюша гений! У дочки Златы Величжановой страшная аллергия буквально на все, ей нельзя делать наркоз, так Андрей сделал обезболивание девочке во время операции аппендицита.
– Как тебе это удается? – растерянно спросила я.
Савельев улыбнулся.
– Дашута, я учился массажу большую часть своей жизни, ездил и в Китай, и во Вьетнам, и в Японию. Я не могу за полчаса передать свои знания. Воздействие бывает разным. Поглаживание, похлопывание и поколачивание – вот три движения, которые выучило большинство теток на двухнедельных курсах по массажу, но это всего лишь первый, крохотный шажок к необъятной горе знаний. Не парься. Просто звони, когда тебе станет хреново, я приеду и сниму мигрень.
После того вечера я, когда возникает боль, исправно обращаюсь к Андрюше, и теперь мне понятно, по какой причине пациенты рвут Савельева на части. Он постоянно вкалывает и, как понимаете, получает немалые деньги. Всего в жизни Андрей добился сам, потому что, как и Верочка, воспитывался без родителей. У него не было счастливого детства, вот он и балует Иришку.
Я глубоко вздохнула и сказала:
– Сейчас я сделаю то, на что не имею никакого права: открою чужую тайну. Надеюсь, спокойно меня выслушав, ты изменишь свое отношение к охране.
Глава 4
Когда я завершила свой рассказ, Иришка прошептала:
– Я ничего не знала… Почему мама никогда не упоминала о Сереже?
Я обняла девочку.
– Вере трудно вспоминать погибшего ребенка, и она не хотела посвящать дочь в подробности. Мама тебя обожает, Андрей в тебе души не чает, отсюда и тревога, беспокойство за твою жизнь, опека.
Иришка встала, подошла к рукомойнику, оглядела свою симпатичную мордашку и вдруг заявила:
– Да, папа меня любит. А вот мама нет. И она всех обманывает!
– Твоя мама? – Я улыбнулась и поднялась с дивана. – Солнышко, можешь мне поверить, Вера самый честный человек на свете. Очень странно, что тебе в голову взбрела подобная мысль. Пошли, надо купить платье…
Ира, опустив голову, поплелась за мной. На пороге одного из бутиков она, так и не объяснив, с чего вдруг подумала о маме такое, тихо спросила:
– Ты не расскажешь родителям?
Я сделала удивленное лицо:
– О чем?
– Спасибо, – прошептала она. – Я не виновата!
Мне показалось уместным сменить тему беседы:
– Вон в витрине висит весьма симпатичный наряд, но цвет… На свадьбу не хочется надевать черное.
Иришка обняла меня и не дала
