я пришла утром на кухню, и обратила внимание на глаза Ульрихи. Она была чем-то озабочена и серьезно. Взгляд Юма мне тоже не понравился. Все мои вопросы остались со мной, при мне никаких разговоров не велось.
Ульриха опять начала со мной заниматься. В дом привезли новые книги, все на венском – карты, красочные атласы, сборники историй и приключений путешественников, были книги и по домоводству. Одна книга была про веру. Называлась «Рассказы о странствиях Святых».
Поднявшись к Ульрихе в комнату после завтрака, я получала в руки книгу, и меня на несколько часов оставляли одну. Приходила орчанка, и мне нужно было ей рассказать, что я успела прочитать и что понять. Вот и все. Ни битья, ни угроз, ни криков. Орчанка очень сильно изменилась.
И еще, я видела, она все время ждет Хано. Подходит к окну и нервно мнет ткань платья. Теперь она каждый день была одета, причесана, готова к встрече – вот правильное определение ее поведению! Она ждала Хано, и я ждала, украдкой разглядывая свою хозяйку. Своих прав на меня орчанка не потеряла, а я, глядя на нее каждый раз, вспоминала слова орка, что жить нам вместе и нужно как-то научиться ладить…
Все поменялось с наступлением зимы. Хано долго не приезжал. Я видела, как беспокоит это Ульриху. Пропал и Юм. В доме поселилась угнетающая тишина. Я старалась ничем ни привлекать к себе внимания. Ульриха меня обходила по большой дуге, можно и так выразиться. Встречались мы только в столовой. Я молчала, глаз старалась не поднимать. Ульриха меня разглядывала и дождавшись, когда я поем, отпускала к себе. Сама орчанка поднималась к себе в комнату и там сидела весь день.
Несколько дней не переставая, шел сильный дождь. Я сидела в доме, в своей комнате. Хано уже четыре недели не было. Я видела, как нервничает Ульриха. Она теперь старалась не приближаться ко мне вовсе.
Я не бездельничала. Позавтракав, шла к себе и, переодевшись в более простое платье, шла помогать кухаркам. Мы в полнейшем молчании отмывали дом, стирали белье, гладили и готовили. Иногда меня брали с собой на рынок за покупками.
Верховых прогулок больше не было. Погода окончательно испортилась. Я смотрела на мрачную гору. Думала о своих родных. Там, на той стороне перехода, наверное, уже выпал снег.
Хано приехал неожиданно. Была середина зимы. И Юма с ним не было.
В коридоре за дверью послышались шаги. Открылась дверь и в комнату зашла человеческая женщина. Она медленно подняла руку с чем-то в левой руке и сразу, как по волшебству в двух углах помещения зажглись магические светильники. Стало возможным рассмотреть вошедшую. Монашка. Я сразу напряглась. Одета в серое шерстяное платье. На голове черный платок, скрывающий волосы. Видно одно суровое, сморщенное лицо. Ни бровей, ни ресниц – одни глаза и дряблые старческие веки. Нехороший взгляд, а еще, надменно сжатые в черточку губы.
Но не взгляд меня так напряг – я рассмотрела у нее на груди медальон ордена святой
