с дивана и открыла окно, стараясь развеяться. Словно легкий уличный ветерок мог прочистить ее мысли. Очевидно, не мог.
Лицо Салли становилось все угрюмее. Она начала беспокойно бегать взглядом по комнате и судорожно придумывать себе занятие. Стараясь отмахнуться от дурных мыслей, она направилась к большой корзине со своими тряпичными куклами. Любование ими всегда ее успокаивало. Однако в этот момент впервые в жизни куклы показались Салли отвратительными: плохо сшитыми тряпками с уродливыми головами и бездушными глазами-пуговицами. Она с отвращением пнула корзину с рукоделием.
Салли охватили тоска и уныние. Ей захотелось хоть с кем-нибудь поговорить. Однако телефон мужа, который она сразу же набрала, почему-то не отвечал. Вероятно, Говард был на важной встрече. Звонить брату Салли больше не решилась, ничего хорошего он бы ей точно не сказал. И к тому же Джек уже должен быть в машине и ехать за Алисой. Он все равно не возьмет трубку. Близких подруг у Салли не было, родители давно умерли. Был дядя, весьма циничный тип, которого она в глубине души побаивалась.
Тяжело вздохнув, мучимая желанием поговорить Салли снова набрала номер колл-центра «Глоботек». Последовали короткие гудки, а затем женский голос мягко произнес:
– Колл-центр «Глоботек», оператор Олимпия. Спасибо, что вы нам позвонили. Наша задача – забота о клиентах. Чем я могу вам помочь? – несмотря на заученную фразу, голос девушки звучал заботливо.
– Добрый день, – промямлила Салли. Она не знала, с чего начать.
– Добрый день, – мягко ответила девушка, словно поощряя Салли заговорить.
– Я уже звонила сегодня. Насчет баннера про плохую мать, – Салли грустно взглянула на медвежонка в углу. – Правда, что его показывают в случайном порядке?
– Да, это – социальная реклама, которая показывается случайным пользователям Глобоскопа.
– То есть, я тут ни при чем? – с надеждой произнесла Салли. – И история моих запросов никак при этом не учитывается?
– Нет, не учитывается.
– Это точно? Вы уверены?
– Да, – голос девушки-оператора звучал очень нежно. – Может, я могу вам чем-то помочь?
Салли вздохнула и, плюхнувшись на диван, начала беспокойно теребить обивку.
– Скажите, ваши алгоритмы… те, которые в Глобоскопе… ведь не думают, что я плохая мать?
– Нет, они вообще не думают.
– Я знаю. Я имею виду, что этот баннер ко мне лично вообще не относится? – Салли не могла остановиться.
– Нет, совсем не относится. «Глоботек» бы никогда никому не сказал, что этот человек плохая мать.
– А намекнуть бы мог?
– Нет. То, какой человек мать, его личное дело.
– И я так думаю, – уныло протянула Салли. – Скажите, ведь правда же сам факт того, что я вижу баннер про плохую мать, еще не делает меня такой?
– Нет, не делает.
– Я до этого говорила с другим оператором, – пожаловалась
