ни пытаться помочь нарушителям спокойствия большинства. Он и сам в определенной мере таковым являлся, поэтому излишне привлекать к себе внимание не любил. А вопрос взаимоотношений остро интересовал его восемь лет назад, когда из-за своего странного для других взгляда на вещи он имел существенные трудности при общении с окружающими, в подавляющем своем большинстве абсолютно не понимающими его. Сперва было не просто смириться с перманентной неизбежностью такого отношения к себе, но и на компромиссы с собственным Я в благоговейную пору максимализма идти было невозможно. А ведь тем временем, единственная разумная вещью, которую он слышал – совет «будь собой». Говорили это исключительные единицы, с которыми он и мог продолжать хоть какое-то общение.
Лишь к двадцати двум годам он смог окончательно разобраться в этой ситуации и выработать достаточно убедительные мотивации, следуя которым, мог периодически становиться полноправным членом общества и не испытывать при этом ни малейшего раздражения или дискомфорта.
Но существовал еще более глобальный вопрос, можно ли за счет внутреннего прогресса, долгого и обширного, как целая вселенная, выйти за рамки себя… то есть, копая внутрь можно ли очутиться снаружи? Способен ли он, замкнувшись в себе, познать окружающее? Не на банальном бытовом уровне, а на куда более масштабном.
Тут он теории предпочитал практику.
Когда Хоуп очнулся от размышлений, неожиданно и так нерационально унесших его в сторону, перед ним уже стояла высокая кружка и тарелка с хлебом, а трактирщик нес обернутый полотенцем горшочек внушительного размера.
– Вот, пожалуйте, приятного аппетита, – сказал он, ставя посуду на стол.
– Спасибо.
– Десерт подам, только если все съедите, – мужчина улыбнулся и удалился за прилавок.
Сначала Хоуп осторожно отхлебнул из кружки. Жидкость напоминала забродивший и определенно хмельной квас. Вкус был приятным, и он позволил себе сделать глоток побольше.
Солянку предлагали есть внушительных размеров деревянной ложкой, больше смахивающей на половник. Повертев ее в руках, он зачерпнул из горшка и, предварительно подув, попробовал фирменное блюдо на вкус: картошка, мясо, грибы. Потом ему попались забавного вида овощи, но по вкусу напоминающие знакомые ему помидоры и морковку.
«Странное дело, – думал он, – здешняя кухня и обстановка, да и вся Деревушка одним словом, не очень-то вяжется с пейзажем Города, полное ощущение того, что между ними пропасть в несколько столетий».
Солянку он доел и десерт ему дали: свежие ягоды с сиропом и печеные завитушки. Все было вкусно.
Закончив трапезу, иначе это было и не назвать, он подошел к прилавку расплатиться и кое-что разузнать.
– Спасибо, все было очень вкусно, просто
