душе закопошилось сомнение: забинтованная конечность. Что-то было не так, но тут Зайка велела:
– Поехали в кондитерскую, очень хочется пирожных.
И я от удивления забыла все на свете.
Глава 4
Прошел месяц, в самом начале ноября я вынула из почтового ящика квитанцию на оплату коммунальных услуг, которые каждый месяц рассылает жильцам администрация нашего коттеджного поселка, и увидела самый обычный конверт, адресованный мне. Честно говоря, я удивилась. Уже давно все наши знакомые пользуются емейл или, если речь идет о приглашениях на свадьбы и вечеринки, присылают курьеров. Простого письма, с наклеенными марками, я не получала очень давно.
Из конверта выпал листочек в клеточку, изумившись еще больше, я развернула послание.
«Дорогая Даша, извини, что обременяю тебя, но обратиться больше не к кому. Вера Карапетова мне не ответила, но я не обижаюсь, как не обижусь, если не отзовешься и ты, мало кому хочется иметь дело с убийцей. Но все же, помня о наших давних дружеских отношениях, рискую попросить кое о чем. Здесь вполне можно жить, я работаю швеей. Одна беда, плохо с продуктами, не сочти за труд, собери для меня посылочку. Список разрешенных «вкусностей» прилагаю. И, если не затруднит, положи еще прокладки, любые, какие подешевле, тетради, ручки, в общем, там есть еще один список. Если решишь мне помочь, то привезти передачу надо пятого ноября, с восьми утра до часа. Лика.
P.S. Кстати, здесь сломался телевизор, если купишь новый, начальство в знак благодарности разрешит свидание со мной, но на это я даже не надеюсь».
Чуть не зарыдав, я побежала в дом, на ходу читая списки: кофе, чай, сахар, какао, сливочное масло, печенье, тушенка… Будучи свободной женщиной, Лика увлекалась правильным питанием, не ела мясо, не употребляла ничего жирного, сладкого, острого, не пила кофе и демонстративно отворачивалась от какао.
5 ноября, ровно в восемь утра, я вошла в низенькое здание самого обшарпанного вида и сказала тетке в военной форме, сидевшей за решеткой с мелкими ячейками:
– Привезла по просьбе заключенной Солодко гуманитарную помощь, цветной телевизор.
– Солодко… – забормотала баба, – Солодко… вроде у нас такой нет.
Тут меня осенило, что Лика, выходя замуж за Евгения, как обычно, поменяла фамилию и пошла по этапу Твердохлебовой.
Очевидно, сотрудники колонии очень хотели получить новый «Самсунг», потому что они не только беспрепятственно взяли сумку с харчами, но и препроводили меня в маленькую комнату, обставленную с казенным шиком: стол, два стула, зарешеченное окно и портрет президента на стене.
Ждать пришлось довольно долго, но наконец что-то загрохотало, и в комнатушке появилась Лика. Я постаралась сдержать слезы. На подруге был ватник, на ногах у нее красовались жуткие высокие ботинки, голову покрывал ситцевый платок. Но, несмотря на ужасный наряд, выглядела Лика не так уж плохо, на щеках играл румянец.
Несколько минут мы болтали ни о чем, потом я спросила:
– Ну
