и минуты хватит на такого адвоката.
Я взял протянутый телефон и приготовился вылить всю накопившуюся желчь на этот подарок от государства.
– Добрый день. Меня тут просили позвонить… – начал я говорить в трубку голосом, не предвещающим ничего хорошего, – Алло…
– Papa? – такой неистребимой привычкой коверкать моё славное погоняло на французский лад, обладал только мой старший сын, – Это ты?
– Ja-ja, natürlich, – от удивления ничего более умного мне в голову не пришло, как пошлое лягушачье квакание покрыть киношным колбасным, – А ты чего там делаешь?
– Маму позавчера отпустили. Узнали про финский паспорт и сразу отправили домой. Сейчас сижу у нового адвоката. Тебе надо официально отказаться от государственного адвоката. Срочно. Я нашёл очень серьёзную контору, которая специализируется как раз на таких делах.
– Оставить моего бездельника без прибыльной спячки? Я не ослышался?
– Он нам будет только мешать.
– Да запросто. Есть ли какая-нибудь бюрократическая процедура или я просто могу его послать на… – тут педагогическая составляющая всё же перевесила мои возрастающие тюремные наклонности, и я более миролюбиво закончил, – Э-э-э… на защиту других терпил? По профнепригодности или как?
– Тебе надо просто сказать своему защитнику, что отказываешься от его услуг. Этого вполне достаточно.
– Понял. А как ты догадался, что он халявщик?
– Ну, так это обычная финская практика. Здесь все адвокаты дают присягу, что они вначале отстаивают интересы государства, а только потом интересы своего клиента. За это они от государства и получают свои деньги. Точнее судьи определяют им «правильный» размер оплаты за «правильную» работу. Зато здешняя раскрываемость преступлений составляет 93 процента. Угадай почему? С одного раза.
– Умно. Не знал, но понял. Единое стадо государственных псов легко сомнёт любого чужака?
– Похоже. Мог бы и знать очевидные вещи.
– А честные попадаются?
– Конечно. Но они очень дорого стоят.
– Это ты так шутишь?
– Какая уж тут шутка. Это реальность. Столько лет здесь прожил, а всё в светлые идеалы веришь.
– Так сам пока ни разу под судом и следствием не был. Всему своё время. Как там Муся? – это кодовое имя моей жены. В зависимости от настроения оно может быть как уменьшительно-ласкательным до Мусеньки, так и ругательным в широком диапазоне, начиная с Муськи.
– Отходит. Но процесс долгий. Сейчас уже на работе. Разбирается со своим незапланированным отсутствием. Ночью плакала. Купил ей коньяк и буду заставлять выпивать каждый вечер по рюмке.
– Вы там с ней подушевнее.
– Сами разберёмся. Тебе что-нибудь надо?
– Тазик свободы. Смыть прах тюрьмы с усталых ног.
– Это потом. Мы тебя скоро вытащим.
