style="font-size:15px;"> – Тише, тише, Феденька. – Говоря эти слова, я гладила его кудрявые волосы.
Федька был единственным мужчиной в моей жизни, который не воспользовался моментом. Он никогда не лез и не полезет мне под юбку. Самое фривольное, что он мог позволить себе это обнять меня или поцеловать в щёку. Для Феди я навсегда осталась младшей сестрой Ани. Маленькой девочкой с белыми бантиками и содранными коленками. Он никогда не посмотрел на меня с вожделением. Наверное, он просто не заметил, как я выросла. Я больше не заплетала бантики. Я больше не лазила по деревьям. Я перестала играть в куклы. Но, ничего этого Федя не замечал. Поэтому я спокойно обнимала его.
– Она любит тебя. Тебя Феденька. Только тебя. – Шептала я.
– Тогда почему? Почему она с ним?
– Её заставили. Мама и он. Только, пожалуйста, не делай ничего. Иди домой. – Умоляюще попросила я.
Федька замотал головой и отодвинулся от меня.
– Не пойду.
– Не будь, глупым. Ты навредишь не только себе, но и нам. О сестре моей подумай.
Это был последний мой аргумент. Аня всегда была у него на первом месте. Я не прогадала.
Утирая слёзы, Федька встал.
– Не говори никому, что я…
Он замялся. Слёзы для мужчины это проявление некой женской слабости. Он даже не мог произнести: «Я плакал». Ему было стыдно.
Поняв это, я пообещала:
– Не скажу. – И тут же добавила. – Только ружьё мне отдай.
– Неа… Ружьё дедово.
– Федька, я завтра сама его принесу.
Я потянулась за одностволкой, но его ладонь сжала ремень сильнее.
– Тебя тётка на порог не пустит. – Оправдал своё не желание отдавать семейный раритет.
– Я и спрашивать её не стану. – Продолжала настаивать я.
– Ладно. – Наконец-то согласился несостоявшийся убийца и отдал мне ружьё.
Посмотрев в сторону нашего дома, Федька тяжело вздохнул и пошёл домой. Кусты и опускающиеся сумерки надёжно скрыли его. До меня ещё пару минут доносился треск сухих веток. Представив Фёдора, идущего сквози бурелом, я улыбнулась. Точно медведь. Мне было ужасно жаль, что Аня и Федя не поженились.
Я шла по огороду, таща за собою ружьё. Долго размышлять над превратностями судьбы сестры мне не пришлось. Дверь ляпнула. Дружок надрывно залаял. Во двор вышел чужой. Вот теперь, моё сердце бешено заколотилось. Я медленно опустила Федькину одностволку в борозду. Надеясь, что гость ничего не выдел, я быстро направилась к дому.
Коллега Коршунова чиркнул спичку и закурил. Думаю, меня он заметил сразу. Расстояние между нами было не большое. Да, и я особо не таилась, когда избавилась от ружья. Поправляя испачканное платье, я старалась ровно идти по борозде. Ноги, правда, не слушались. Каждый раз, поднимая глаза, меня била дрожь. Пичугин пристально смотрел на меня. Точнее, его глаза следили за каждым
