посмотреть. Если бы у меня спросили, заплатила ли я ещё такую цену, что бы оттянуть разоблачение сестры. Я решительно ответила бы: «Да, хоть тысячу раз!». Не поймите меня не правильно. Моя жизнь не кончилась на этом. А вот сестре после пришлось не сладко. Для Ани чувства имели огромное значение. Она не могла быть с не любимым. Не могла претворяться и играть в любовь. Мне было проще. Я, наверное, родилась уже такой. Такой – это не ставящей чувства к мужчине на первый план. И если очень надо, я могла и подыграть. До Рихорда, мужчины не занимали в моём сердце особого места. Может, это заслуга Коршунова. Даже не может быть, а скорее всего. И мужчины после него только усугубили моё не доверие к сильному полу.
В феврале 38 – го я не дождалась сестру во дворе. Пошла к сеновалу. Ночь была морозная. Небо чистое чёрное с яркими звёздами и огромной луной. Снег задорно хрустел под ногами. Поёжившись от холода, я потихоньку шла поторопить Аню. Не уж-то совсем заигралась и о последствиях не думает. К сеновалу по сугробам на чужих огородах, я пришла за полчаса. Долго. Когда нет снега эта дорога занимает не больше десяти – пятнадцати минут. Подойти ближе к большим дверям я не сразу решилась. Побоялась, что собаки услышат меня и подадут голос. Выдавать сестру с любовником мне очень не хотелось. Но, было уже почти десять. И Гришка мог приехать в любую минуту или уже сидит дома. А жены-то нету! Не дай Бог, придёт к нам, а там ему скажут: «Аня ушла ещё в шесть». Вот проблем потом не оберешься. Как не странно, собаки не услышали. А может, на мороз не захотели из тёплых будок выскакивать. Лапы-то на снегу мёрзнут.
С сеновала доносился смех Ани.
Я тихонько её позвала.
– Аня?
Тишина. Потом суета. Сестра вышла укутанная в тулуп Федьки и вся растрёпанная.
– Ты что кричишь?
– Поздно уже. Домой пора. Я замёрзла жутко. Жду, жду, а ты не идёшь.
Анька скривилась и выдохнула. Пар из её рта осел инеем на воротнике тулупа и её ресницах.
– Холодно. Гришка в Витебске останется. Точно на ночь не поедет. – Рассудила она.
– Сума сошла? – Перебила я сестру. – А если приедет. Тебя не найдёт! К нам прибежит!
Анька сильнее укуталась в тулуп.
– Лиза, одень платок, сходи ко мне. Если Гришка там, за мной прибежишь. Ну, будто я у вас задержалась. Или лучше с тобой заговорилась на улице. А? – Уговаривала меня сестра.
– А если со мной пойдёт? – Настороженно спросила я.
– А ты в дом не заходи. Свет увидишь за мной беги. Ясно.
Возразить сестре я не успела. Анька скрылась за дверью. Видно, от любви у неё напрочь чувства самосохранения и осторожности отказали. Я огородами вышла на Красную Слободу. Надела сестрин платок. Уши сразу зажгли. По огородам я пробежалась голой головой, неся яркий платок под шубой. Мало ли кто в окно посмотрит. У нас только у Аньки такой приметный головной убор.
