бела дня, во время обеденного перерыва. Сигнализация почему-то не сработала. Охранники рынка не заметили ничего подозрительного. Сторожевые собаки даже не тявкнули. Прибывшие оперативники не обнаружили никаких следов взлома. Визитер вообще не оставил абсолютно никаких зацепок… Все это косвенно указывало на то, что «Сайгон» выставил настоящий профессионал.
Голенков, знавший всех настоящих профессионалов этого города, сразу же заподозрил в преступлении Алексея Константиновича Сазонова. И братва, и менты были единодушны во мнении: Жулик – самый талантливый, самый расчетливый и самый хитроумный специалист по подобным делам. Блестящая догадка Эдика встретила полное понимание руководства. По большому счету, начальству было глубоко наплевать, на кого повесить базарную забегаловку. Ведь узкоглазый терпила не обещал сыскарям никаких премиальных за поимку вора… А вот профессиональный аферист Леха Сазонов давно уже встал поперек горла всему Угро. Посадить его было делом чести. И теперь такой повод наконец-то представился.
Капитан Голенков, как самый талантливый опер ГУВД, и удостоился высокой чести посадить профессионального афериста.
«Ты ведь сам понимаешь, что в средствах мы тебя не стесняем», – как бы между прочим сообщил начальник криминальной милиции, и Эдуард Иванович воспринял эти слова как руководство к действию.
На следующее после ограбления утро оперативно-следственная группа нагрянула к аферисту с обыском. Хозяин встретил гостей приветливо, без удивления и грусти. С чувством пожал руки милиционерам и понятым. Предложил визитерам домашние тапочки. После чего отправился на кухню, где сразу же встал у плиты. Леха был отличнейшим кулинаром. Его стряпня источала нежнейшие, вкуснейшие ароматы. Это был садизм высочайшего класса. Голодные, невыспавшиеся опера медленно сходили с ума. Они перевернули квартиру вверх дном, но, естественно, ничего не нашли. Да и о каком обыске могла идти речь? Едва закончив оперативно-розыскные действия, сыскари покинули квартиру в полном желудочном расстройстве.
И лишь капитан Голенков проявил недюжинное упорство. Опросив соседей, он с радостью выяснил: на момент ограбления Жулика дома не было. Эта информация, помноженная на «внутреннюю убежденность» правоохранителя, и стала главным аргументом для предъявления обвинения. На подозреваемого тут же были надеты наручники. Спустя полчаса Жулик переступил порог горотделовского кабинета.
Голенков сразу же избрал неверную тактику. Он взвешивал Жулика той же гирькой, что и всех остальных клиентов Угро. И потому предъявленное обвинение не отличалось тщательной проработкой деталей. Это был типичный мусорской наезд, грубый по форме и беспредметный по содержанию. Однако задержанный проявил чудеса изворотливости. Он быстренько представил убойное алиби, затем очень грамотно уличил милиционера сразу в нескольких процессуальных нарушениях.
«Погоны жмут? Служба наскучила?» – с изящной непринужденностью
