присыпанной с одной стороны снегом, вился дымок.
Полковник решительно направился к дверям землянки. Шурка за ним, но перед входом поскользнулся, и у него, как бы сам по себе, перед глазами вдруг возник бесснежный, почти черный лед Аргуни, по которой они брели последние двадцать верст.
Внутри землянки было тепло. Топилась печурка, нагревая помещение и глиняный, сооруженный на китайский манер кан[1]. На кане сидел стражник и старательно протирал ветошкой ствол трехлинейки. Увидев вошедших, он приподнялся, но Костанжогло махнул рукой и сел рядом с ним. Яницкий некоторое время стоял, но, не дождавшись приглашения, тоже опустился на кан.
Полковник принял это как должное, и пока Шурка, не обращая ни на что внимания, грелся, спросил стражника:
– Скажи-ка, служивый, вагон, что на втором пути, целый?
– А почто ему, ваше высокоблагородие, не быть целым? Покаместь целый. Только вам-то он на кой ляд?
– Люди у меня, брат, померзли. С нами вон дети, женщины. Если в вагоне печь натопить, нагреется?
– Почто ж нет? Само-собой. На то и печка. Я так понимаю, – стражник хитро прищурился. – Вы тут поезда дождаться хотите?
– Именно так, – Костанжогло подул на озябшие пальцы и приложил ладони к теплому кану.
– Гиблое дело, вашвысобродь. Тут на дороге разор полный.
– Ну вы ж тут сидите.
– У нас служба. Мы тут, как приказано, дорогу от хунхузов охраняем. А таперича и хунхузов нетути. Потому как ежели проскочит с той стороны какой дикий эшелон, так к нему и не подступишься. И вам ждать такой оказии расчету нету.
– Это что ж, дальше по шпалам опять пешком топать? – подал голос малость отогревшийся Шурка.
Костанжогло недоуменно посмотрел на него и снова повернулся к стражнику.
– Так как же нам быть, служивый?
– Так как ни кинь, дорога одна, – стражник пожал плечами. – В сторону Хайлара пробираться. Там и паровоз найти можно, и поезда вроде как ходят.
– Это и я понимаю, – задумчиво пробормотал Костанжогло.
Стражник кончил возиться с винтовкой и поочередно посмотрел на сгорбившихся офицеров.
– Ежли позволите, могу совет дать.
– Какой? – Костанжогло поднял голову.
– Я вижу, у вас в отряде лошади есть. Вот и впрягайте их в вагоны и поезжайте с богом. И вам способнее и нам тут облегчение. А то неровен час налетит хунхузня какая и пожгут. Вон, будку месяц назад спалили одни такие. Опять дороге убыток…
– Да думал уже об этом, думал, – махнул рукой Костанжогло. – Только где ж упряжь взять? Я про хомуты и дуги не говорю, хотя бы шлеи…
– А чего тут думать, – совсем по-свойски возразил стражник. – Берите патронташи, вяжите к ним постромки, вот вам и шлея…
– Дело говоришь, дело. – Полковник резко поднялся и кивнул Яницкому. – Идемте, время не терпит.
Выйдя
Кан – глинобитная лежанка с дымоходом внутри.
