приходилось ночевать у Арне. Сквозь привычные ночные шумы прорывались странные, пугающие меня звуки.
Арне храпел.
Ветка царапала крышу.
Что-то упало с дерева и стукнулось о землю.
Потом в траве прошелестел ветер.
Ударился о стену ставень.
И при каждом шорохе у меня неприятно щекотало в желудке.
В оконные стекла стучали дождевые капли. Мне показалось, что ветер усилился.
При следующем порыве капли застучали в окно, как горошины.
На кухне затарахтел холодильник.
Потом мимо дома проехал автомобиль. Он как будто развернулся и встал.
Нервы мои натянулись еще сильнее.
Теперь мотор работал на холостом ходу.
Хлопнула дверца, послышались голоса.
Мотор смолк.
Снова хлопнула дверца, но шагов я не услышал.
«Должно быть, соседи», – подумал я.
Слева от Арне жила Йордис. Дальше стояли другие дома, с незнакомыми мне обителями.
Я попытался расслабиться и еще раз прокрутил в голове события последнего дня: появление девочки, мужчин, которые ее преследовали, вторжение в мой дом, загадочную виллу, байкеров, Якоба Бьёркенстама и снимок в газете, которого так испугалась девочка.
Все это меня нисколько не успокоило.
Тогда, вместо того чтобы считать овец, я принялся перечислять составы футбольных команд. Но запнулся на «Манчестер юнайтед», потому что никак не мог вспомнить, кто был центровым, кроме Стива Брюса, в их встрече с гётеборгской IFK в матче на Кубок Швеции в девяностые годы. Он был высокий, я буквально видел его перед собой. Конечно, я мог бы справиться в «Гугле», но в моем случае это было бы откровенное жульничество.
Тогда я прислушался, не отдавая себе отчета в том, что, собственно, хотел услышать. Потом решил посмотреть на девочку и поднялся с постели.
Она казалась погруженной в глубокий, спокойный сон.
Как и весь Андерслёв, кроме Харри Свенссона.
Я вернулся в постель.
На первых порах она не придавала этому большого значения, но со временем поняла, что ожесточенные дискуссии между сыном и родителями на повышенных тонах означали, что тот в чем-то потерпел неудачу. Такое случалось нередко. Очевидно, он был не таким успешным, каким хотел казаться.
Сама она, как и ее супруг, участвовала в том, что называлось их семейным бизнесом. Это ее изображение красовалось на упаковках всевозможных продуктов: булок и колбасы, пакетов с замороженной клубникой, птичьими тушками, котлетами, на лотках с нарезками и прочими вкусностями. Поначалу это казалось ей забавным, а потом порядком смущало, и она стала избегать магазинов, торгующих продукцией счастливого семейства. Кроме того, супруг вдруг решил, что ей пристало закупаться исключительно на Эстермальмском рынке.
Когда родился сын, появился новый рекламный снимок.
На
