который готов был пристрелить его, лишь бы Мартин не доставлял ему беспокойств.
– Согласна, – ответила Кейлин.
– Тогда идём, – сказал Мартин.
Они вышли из дома и направились вниз по улице.
– Как твоя рука? – поинтересовалась Кейлин.
– Почти не беспокоит, – ответил Мартин. – Скажи, а как тот парень… он выжил?
– Какой? – уточнила Кейлин, хотя она догадывалась, что речь шла о Филиппе.
– Которого шериф избивал.
– Выжил, – ответила Кейлин.
– Хорошо. Потому что я бы никогда по своей воде не стал участвовать в подобной расправе.
– А ты участвовал?
– Пришлось.
– Почему ты вообще стал работать на шерифа?
– Потому что он взял меня на работу. Я не знал, чем всё это обернётся. Увязать ещё глубже я не хочу. Мы почти пришли.
С этими словами Мартин показал на здание, которое когда-то было одной из швейных мануфактур. Забитые окна, тяжёлая, покрытая ржавчиной дверь, обшарпанные стены и разбитый булыжник на дороге у входа.
– Здесь? – спросила Кейлин.
– Да. Но больше я ничего говорить не буду. Теперь поступай, как знаешь.
– Спасибо тебе.
Кейлин хотела поскорее сообщить об этом Россу, но не знала, где он сейчас. Она решила пойти в его городскую квартиру и рассказать обо всём Филиппу.
Росс вышел из кондитерской с большой картонной коробкой, внутри которой был торт с взбитыми сливками. Он собирался отнести его домой, а потом направиться по одному из тех адресов, что ночью удалось вспомнить Филиппу. Поднявшись на второй этаж, где располагалась его квартира, Росс с ужасом обнаружил, что дверь была выломана и еле держалась на петлях.
– Фил? – позвал Росс, уже будучи уверенным, что ему никто не ответит. Войдя в квартиру, он почти не обнаружил следов борьбы. Револьвер Филиппа валялся на полу. Все патроны были на месте. Дверь не могли выломать за одно мгновение. Филипп слышал это, он знал, что за ним пришли. Росс смотрела по сторонам в поисках чего-то конкретного, хотя он не знал толком, что ищет. Росс вспомнил, что Филипп убрал ту самую тетрадку, которую он принёс ему вчера, под подушку. Достав её, Росс обнаружил вырванный из неё лист и вложенный вместо первой страницы. Филипп написал это сегодня. Для него.
«Не знаю, сколько их, но кажется, что много. И он среди них. Я слышал его голос. Через окно уходить бессмысленно, там стоят его люди. Я мог бы застрелиться, но ты знаешь, я не смогу. Они ломают дверь. Я тут много думал. Он ведь очень наглый. Очень самоуверенный. До сегодняшнего дня ему это было на руку. Но раз он беспрепятственно прошёл в дом один раз… Почему мы решили, что он приходил только один раз? Да он разгуливает под носом у губернатора и сыщиков и посмеивается!
Не хочу прощаться, Линуш. Может, ещё увидимся.
Росс почувствовал, что теряет самообладание. Комок подступил к горлу. Он не мог допустить повторения того, что случилось в горах,
