с 1660-х годов достигла новых высот после падения «немецких бастионов», особенно Страсбура, который виги в своих памфлетах называли «оплотом» германского протестантизма и, следовательно, оплотом английской свободы. Потерю «ключей от Германии» оплакивали даже некоторые консервативные памфлетисты, хотя к голландцам они были настроены враждебнее, нежели к французам, и предпочитали морские и колониальные операции дорогостоящим континентальным сухопутным войнам.[196]
Англичан не устраивала не только внешняя политика, они спорили из-за форм внутренней организации для защиты национальных интересов. Многие консерваторы хотели оказать сопротивление Людовику, однако чувствовали, что необходимо поддержать монарха, чтобы тот ощутил свою силу. Карл II делал все, что от него зависело. Например, в октябре 1680 года, на открытии особенно буйного заседания парламента, король предупредил: «Домашние разногласия могут значительно навредить нашим взаимоотношениям с другими странами».[197] С другой стороны, критически настроенные виги постепенно принимали позицию пуритан времен гражданской войны. По словам одного обозревателя, они старались «не просто убедить Карла разорвать союз с Францией, но и обязать короля впредь уведомлять их о своих намерениях относительно войны, хотя прежде подобные вопросы зависели сугубо от воли Его Величества и являлись прерогативой короны». В 1685 году Карлу наследовал Яков II; открытый католицизм короля поставил страну в подчиненное положение по отношению к Людовику; в ноябре 1685 года Яков распустил парламент и «прогнал критиков» из Вестминстера. Король и его критики были согласны в том, что главной задачей является восстановление авторитета Англии в Европе; Яков считал, что наилучшим способом добиться этого будет монархическая и бюрократическая форма правления, «мишенью» которой станут прежде всего Соединенные провинции, а виги отстаивали парламентское правление и видели своего главного врага во французской «универсальной монархии». К концу восьмидесятых годов ситуация стала критической. В июне 1688 года у Якова родился сын, которому предстояло стать королем-католиком, опередив Марию и Анну, двух дочерей-протестанток, рожденных в первом браке.
На тот момент Англии угрожала насущная опасность, вызванная интервенцией Людовика в Пфальц. Это обстоятельство заставило Вильгельма Оранского в ноябре 1688 года вторгнуться в Англию. Голландец полагал, что лишь восстановление конституционного правления в Англии поможет защитить европейские ценности от амбиций Людовика. Новый английский король видел себя во главе международного Божьего войска, а его сторонники в Англии, например, епископ Бернет, призывали соотечественников не прятаться на острове, а действовать как богоизбранный народ, протестантский «новый Израиль», в защиту свобод и истинной религии.[198] Не отдаленная перспектива прихода к власти католического наследника, а скорее ухудшающаяся ситуация в Европе убедила даже вигов
Quotations in Claydon, Europe and the making of England, pp. 56 and 239.
Charles II is quoted in ibid., p. 237.
Tony Claydon, William III and the godly revolution (Cambridge, 1996), pp. 138–40 and passim.
