после этого британцы, голландцы, французы и австрийцы сформировали Четверной союз для сдерживания Филиппа. К январю 1719 года Британия и Франция уже воевали с Испанией, а через несколько месяцев французы вторглись в Северную Испанию. Королевский флот атаковал Галицию и очистил Западное Средиземноморье от испанского судоходства. В ответ Филипп в апреле 1719 года поддержал в Шотландии неудачное восстание якобитов, во главе которого стоял граф Мар. Но затем королю пришлось избавиться от Альберони, приструнить жену и пойти на соглашение. В результате мирного договора Испания признала потерю своих средиземноморских владений. Единственными бенефициарами конфликта оказались Савойя и Австрия, которые обменялись Сардинией и Сицилией, благодаря чему каждая получила более управляемую территорию. В некотором смысле Утрехтский мир принес пользу.
Проблема состояла в том, что австрийские Габсбурги теперь представляли собой бо́льшую угрозу европейскому балансу сил, чем Франция. В 1699 году они захватили Трансильванию и остальную территорию Венгрии, в 1714-м – австрийские Нидерланды, Милан и Неаполь, а подписание в Пожареваце мирного договора, закончившего войну с Турцией, принесло Австрии Белград, Банат и часть Валахии. Австрийцы даже сумели, так сказать, сгладить остроту своего присутствия в Средиземноморье: они освободились от неудобной для обороны Сардинии и получили Сицилию, служившую в качестве «бастиона» Неаполя. Как оказалось впоследствии, год 1720-й ознаменовал пик экспансионизма империи Габсбургов, но в то время многие думали, что притязания на универсальную монархию перешли от Версаля к Вене. Эти страхи подогревались агрессивностью императора Карла VI, который не скрывал своих претензий на испанский трон и хотел возродить империю своего знаменитого тезки, то есть совершить именно то, против чего велась война за испанское наследство. Карл также начал «показывать силу» в Германии, поддерживая католиков в яростных конфессиональных диспутах.
В глазах Георга I и британского правительства австрийские амбиции угрожали не только владениям короля в Ганновере и немецкому протестантизму, но и безопасности империи в целом, следовательно, и основам европейского равновесия сил. Британский государственный секретарь Чарльз Таунсенд опасался того, что австрийцы, возомнив себя «наивысшими среди прочих человеков», надеются «управлять делами всего мира в соответствии с собственными желаниями и без помощи любой другой державы».[244] Регентский совет в Версале, в свою очередь, озаботился сдерживанием австрийской угрозы со стороны Нидерландов и был намерен ликвидировать многочисленные анклавы, чье наличие «осложняло» границу с империей. В первую очередь французы намеревались лишить Габсбургов ресурсов Германии. В начале восемнадцатого века французские дипломаты без устали напоминали об изобилии в немецких землях «прирожденных солдат». Французский министр иностранных дел
Speaking in 1721, quoted in Simms, Three victories, p. 169.
