ее доброты я не выдержала и снова расплакалась. Она привлекла меня к себе и, похлопывая по спине, сказала:
– Не нужно плакать.
– Я не знаю, что сделала им. Я ничего… – Я захлебывалась от слез.
А Лия легонько похлопывала меня по спине, успокаивая, точно ребенка.
Я не могла успокоиться. Отступила и, с трудом вымолвив: «Спасибо тебе», бросилась прочь. Мне хотелось поскорее покинуть стены этой проклятой школы.
Во дворе, где на меня с любопытством смотрели другие ученики, я не задержалась. Выскочила на набережную и быстро пошла вдоль канала, кутаясь в свою старую куртку.
Я не сразу заметила, что рядом со мной едет машина, а когда увидела «БМВ» Андрея, мне захотелось броситься в канал. Видеть своего самодовольного папашу мне сейчас хотелось меньше всего.
Я шла по тротуару, не желая даже смотреть в его сторону. Я проиграла, а он выиграл. Я оказалась наивной, а он оказался во всем прав.
Андрей перевесился через сиденье и открыл дверцу со стороны пассажирского кресла, продолжая медленно ехать возле меня.
– Залезай.
Позади ему засигналили нетерпеливые водители, которых он задерживал. Андрей включил аварийку и показал водителю позади средний палец. Разве может такой человек быть родителем?
Я забралась в машину и захлопнула дверцу. В боковое зеркало я видела, что у меня все лицо красное, в следах помады, она не оттерлась.
– Видимо, спрашивать, как прошел первый день, не стоит, – протянул Андрей, поглядывая на меня.
Конечно, он увидел мое разрисованное красной помадой лицо, его только слепой не увидит, пудру в волосах и порванные колготки с юбкой.
– Можешь не делать вид, что тебе жаль! – непослушными, дрожащими губами вымолвила я. – Ты был прав! Доволен? – Я отвернулась к окну.
– Ну конечно. Оделась как клоун, проигнорировала все мои предостережения, вела себя как дружелюбная деревенщина, за что и отхватила, а я плохой оказался.
– Оделась в то, что у меня есть! Не одежда делает людей людьми! Может, я и деревенщина, но мне за себя не стыдно. Это девочкам и мальчикам из школы должно быть стыдно за то, какие они чудовища!
– Но им тоже не стыдно, поверь! Везде есть свои законы и правила, у чудовищ в том числе.
– Тебя обижали в школе?
– Нет.
– Тогда откуда ты знаешь?
– Я был чудовищем.
Как я не догадалась? Я ничего не сказала, но вложила в свой взгляд все возможное презрение. Он же лишь усмехнулся. Видать, у меня не получилось презрительно. Слишком жалкий и потрепанный у меня был вид.
Мы приехали к дому и поднялись в квартиру. Я не стала обедать, а после посещения ванной заперлась у себя в комнате.
Пыталась поспать, но услужливая память раз за разом прокручивала кадры моего унижения. Хуже всего – я не понимала, что сделала не так? За что со мной так поступили? Если я этим парням и девчонкам так не понравилась, чего ради они весь день разыгрывали
