заснул и проспал всю ночь…
Он еще прихлестнул его маленько хворостинкой, и тот, от радости вскинув вверх задние ноги, помчался в открытое поле, перепрыгивая через изгороди и рвы.
Но портняга-то со вчерашнего дня ничего не ел. «Солнце-то теперь вижу, – говорил он сам себе, – а хлеба во рту ни крошки не чую. Первое, что встречу на пути, хотя бы и не очень съедобное, не уйдет от моих рук».
Как раз в это время аист преважно расхаживал по лугу. «Стой, стой! – закричал портной, хватая его за ногу. – Не знаю, годен ли ты в пищу или нет, но мой голод не позволяет мне долго разбирать – сверну тебе голову да зажарю». – «Не делай этого, – сказал аист, – я птица священная, никто мне зла никакого не делает, а я сам приношу людям немалую пользу. Коли ты пощадишь меня, сохранишь мне жизнь, я тебе сам когда-нибудь пригожусь». – «Ну, так проваливай, куманек долговязый», – сказал портной.
Аист поднялся вверх, свесив на лету свои длинные ноги, и преспокойно полетел вдаль.
«Что же это будет? – говорил сам себе портняга. – Голод мой все возрастает, а желудок становится все тощей и тощей; нет, уж теперь что мне на дороге попадется, то пиши пропало!»
Вот и увидел он, что на пруду плавает пара утят. «Кстати вы пожаловали», – сказал он, подхватил одного из них и собирался уже ему свернуть шею.
Тут старая утка, засевшая в камышах, стала громко кричать, подлетела к портному с раскрытым клювом и слезно его молила, чтобы он сжалился над ее несчастными детками. «Подумай, – сказала она, – как бы стала сокрушаться твоя мать, если бы кто задумал тебя у нее унести да шею тебе свернуть». – «Ну, успокойся! – сказал добродушный портной. – Твои детки останутся в целости».
И он пустил утенка в пруд.
Отвернувшись от пруда, портной очутился перед старым дуплистым деревом и увидел, что дикие пчелы то и дело влетают в дупло и вылетают из него.
«Вот и награда за доброе дело готова! – воскликнул портной. – Хоть медком-то потешу себя».
Но пчелиная матка вылезла из улья, пригрозила ему и сказала: «Коли ты коснешься моего роя да вздумаешь разорить мой улей, то мы вопьемся в твое тело тысячами наших жал, словно раскаленными иглами. Если же оставишь нас в покое и пойдешь своею дорогою, то мы тоже тебе когда-нибудь пригодимся».
Увидел портняга, что и здесь ничего не поделаешь.
«Три блюда пустые, да и на четвертом нет ничего – с этого сыт не будешь!» – подумал он.
Потащился он со своим голодным брюхом в город, и так как был в это время полдень, то в гостиницах кушанье было уже готово и он мог тотчас же сесть за стол. Насытившись, он сказал себе: «Теперь пора и за работу!»
Походил он по городу, стал себе искать хозяина и вскоре нашел хорошее место.
А так как ремесло свое он знал основательно, то ему удалось немного спустя приобрести известность, и все хотели непременно сшить себе платье у маленького портного.
С
