со спортом, приятно, что отсюда известные атлеты штангист Юрий Захаревич, пловец Станислав Донец, боксеры Сергей Казаков и Евгений Судаков, что здесь родились сын Чапаева Аркадий, солист группы «Руки вверх» Сергей Жуков и Аполлон Сысцов, бывший министр авиационной промышленности. Вот только имя деда, к сожалению, не увидел. Может потому, что, как полагает писатель Гордеев, Ивана Антоновича до сих пор считают не только самым именитым генералом среди мелекессцев, но и самым секретным. Эх, давно пора, наверное, снять этот гриф.
Сам дед неохотно рассказывал о себе, тем более о военных годах. Уже после смерти деда от Любови Яковлевны Думновой, его многолетней и верной помощницы, умницы, женщины с золотыми руками, услышал, что с началом войны он занимался эвакуацией заводов на Восток и скорейшим их пуском на новом месте, в одном Златоусте несколько месяцев пробыл, пока не наладилось дело. Ничего я не знал и про квартирный телефон, что стоял на столике в прихожей, удивлялся лишь, что его номера нет ни в одном открытом справочнике. А про то, что он прямой линией был связан с Кремлем, а потому и засекречен, услышал много позже от бабушки, уже когда заканчивал школу. Что-то ее прорвало, и она вдруг разговорилась, вспомнила один случай, рассказывала она о нем с ужасом, хотя времени прошло достаточно, раньше раскрыть ту тайну было нельзя. Позвонил Берия. Трубку сняла Мария, домработница, в семье она была своей, настолько сжилась с хозяевами за многие годы.
– Мне Барсукова, – прошипел голос в трубке, – это Берия.
– Какая Берия? Звони позже. Спит Иван Антонович, не буду будить, только что заснул, час, как вернулся с работы. Ой, господи, погодите.
Спохватилась, видимо, до нее дошло, кто звонит, и побежала за дедом.
– Иван Антонович, вставайте, Берия звонит, а я, дура безмозглая, не то ляпнула. Ой, что теперь будет.
Ничего не было. Посмеялись, когда дед сказал, что это домработница, и она прекрасно варит щи и печет пирожки с капустой.
– Пригласи, когда в следующий раз сварит, с удовольствием попробую.
Я до сих пор ощущаю вкус Марусиных щей во рту.
С работы дед приезжал не раньше трех ночи, а то и под утро, все так работали, а уже в одиннадцать министерский водитель Виктор поджидал его у подъезда на «эмке», чтобы везти на Маяковку. Приходилось приспосабливаться к режиму вождя, как мне, повзрослевшему, объяснила все та же Любовь Яковлевна Думнова. Она жила в соседнем подъезде, над Ванниковым, и нередко в выходной заглядывала в гости. Втроем они разгадывали кроссворд в «Огоньке», аккуратно приходивший в воскресенье утром (доставать журнал из почтового ящика на первом этаже поручалось мне), а между делом ударялись в воспоминания о войне. Кроме тех городов, которые я уже назвал, звучали еще и Молотов (ныне – Пермь), и Куйбышев, еще какие-то, вылетело из головы. И новые для меня имена: Сергей Кириллович Медведев, Борис Михайлович Пастухов, Александр Эммануилович Нудельман, Руднев Константин Николаевич. Кто они были,
