замок. Щелчок – и мы, как вчера, одни в его кабинете.
– Ну, так что ты надумала? – сунув руки в карманы, начальник поворачивается ко мне.
– Относительно чего?
– Относительно моего предложения.
– Вы… ты про перемирие?
Васильев обошёл стол и встал за стулом, на котором минутой ранее сидел Вадим. Положил пальцы на спинку, побарабанил по ней:
– Нет. Я, Наташ, про те условия, на которых ты уйдёшь из Конторы.
– Я не уверена, что это получится, – кладу ногу на ногу.
– Но рот ты тем не менее не накрасила, – прищуривается он.
– Я разлюбила эту помаду, – складываю на груди руки.
– Кажется, это «нет»? – усмехается Васильев.
– Александр Владимирович, – я смотрю в улыбающиеся, неимоверно раздражающие меня глаза, – а вы не много ли себе позволяете?
– Мне нужен ответ на мой вопрос. – Васильев хмурится.
– А мне нужно время подумать. Я пока не готова ответить, – придаю голосу светскость и аккуратно расправляю подол свой красной юбочки.
– Ладно, хорошо, – неохотно кивнул Васильев. – Давай подождём твой ответ до завтра. У меня, кстати, завтра день рождения. Придёшь в «Пушкин», к восьми?
– Это что, приглашение? – насмешливо интересуюсь я.
– М-м, – Васильев покачивается с пятки на носок.
– В таком случае, приду, спасибо.
– Не за что, – начальник фыркает. – Но вообще-то я попросил тебя для другого остаться. Скажи, ты хочешь поехать в Прагу, в командировку?
– Когда?
– Восемнадцатого сентября, я уже говорил.
«Восемнадцатого – это воскресенье».
– Восемнадцатого мне нужно на годовщину свадьбы отца. У него другая семья, – зачем-то объясняю я и начинаю теребить подол юбки.
– Ага. А тебе, как я вижу, туда совсем не хочется?
Вот скажите мне, откуда у этого мужчины способность читать мои мысли?
– Да, мне туда не хочется, – помедлив, всё-таки признаюсь я.
– Тогда зачем мучиться? Разве нельзя отказаться и не ходить? – Васильев опускается на стул, подтягивает к себе кружку и спохватывается: – Попросить для тебя принести? – глазами указывает на кофе.
– Нет, спасибо. Я и так с утра уже пять чашек выпила.
«Между прочим, из-за тебя», – хочется добавить мне. Вместо этого говорю:
– Я не могу туда не ходить. Вы… ты просто не понимаешь.
– Расскажи, и я постараюсь понять, – дружелюбно предлагает Васильев.
Вы тоже хотите это узнать? А может быть, вам интересно, почему я ношу часики с Микки-Маусом?
1997 год. Замоскворецкий зал суда. Мне десять лет.
– Наташа, с кем ты хочешь остаться, с мамой или с папой? – ласково
