иначе, и взгляд у них злобный или обиженный, а пальцы нервно подрагивают. С такими клиентками Грандов не любил общаться. Его не интересовали их проблемы. Элегантная дама совсем иная. В ней чувствуется какая-то загадка.
Но фраза, произнесенная посетительницей, совершенно не соответствовала ее облику и тому впечатлению, которое она произвела вначале. Ее слова не шокировали, а вводили в ступор.
– Я хочу найти ребенка, убитого мною тридцать лет назад, – дама произнесла это так, словно речь шла о чем-то обыденном и незначительном.
Роман долго не мог подобрать подходящие слова. Он даже не знал, как следует действовать в подобной ситуации. На сумасшедшую посетительница не похожа, хотя гарантировать стопроцентно нельзя. Грандов никогда не общался с психиатрическими больными, но был уверен в том, что это не бред. Наверное, он неправильно понял. Здесь кроется какая-то тайна, поэтому дама говорит намеками. Роман размышлял, ощущая неловкость от затянувшейся паузы. Посетительница терпеливо ждала.
– Могилу ребенка? – пробормотал, наконец, Грандов, испытывая облегчение оттого, что в голову пришла подходящая мысль.
– Мне пока не ясно, жив он или мертв. Если честно, то пол ребенка тоже неизвестен.
– Ничего не понимаю! – признался Роман.
– Аналогично, – отозвалась дама. – Кому это нужно? Зачем?
– Вас шантажируют? – предположил Грандов.
– Ничего подобного. Я видела сон и слышала детский голос, просивший меня придти.
Она замолчала и нахмурилась.
– Куда придти? – уточнил Роман.
– К нему или к ней. Точно не знаю. Голос называл меня мамой.
– У Вас есть дети?
– Два сына и четверо внуков. Но речь не о них. Был еще один ребенок, внебрачный. Я скрывала беременность от родителей, живущих в другом городе, и лгала им, будто учусь в институте. Родители гордились мною. А я родила одна, в пустой квартире, тайно, ночью, и даже боялась кричать во время схваток, чтобы соседи ничего не заподозрили. Когда начались роды, погас свет. В том районе часто возникали проблемы с электричеством. В темноте я не видела ребенка. Он не кричал, но шевелился. Я завернула его в халат и вышла на улицу. Мне было плохо, голова кружилась, ноги едва передвигались. Больница находилась рядом, но путь показался трудным и долгим. Ребенка я оставила на крыльце и побрела обратно.
Спустя несколько дней я узнала, что на территории медицинского городка обнаружен труп новорожденного. Тогда я была уверена в том, что это мой ребенок. Страх заставил меня покинуть город. Я уехала в Москву, поступила в институт и вышла замуж. Никто не знал о моем преступлении, постепенно и я сама забыла о нем. А теперь этот кошмарный, навязчивый сон не дает мне покоя. Я вижу ангела в небе, и звонкий детский голос кричит: «Мама! Я жду тебя!». Сначала меня это пугало,
